Книга Воля владыки. В твоих руках, страница 43 – Рия Радовская

Асир прижался губами к ее виску, вплел пальцы во влажные от пота и воды волосы, осторожно массируя основание шеи. Запах не лгал — Лин и впрямь выбирала его. Но она и не знала других кродахов и уж точно никогда не мечтала впервые в жизни разделить ложе с незнакомцем.

— Я хотел показать тебе, что значит быть анхой. Хотел разделить с тобой первую течку. Но тогда я еще не был владыкой, которому нравится, когда ему лижут зад, — Асир рассмеялся негромко. Звучало и впрямь забавно. Сейчас — забавно, хотя и горчило немного. — Тогда ты меня еще не боялась. Я останусь с тобой, раз ты этого хочешь. Тебе не будет страшно, обещаю.

— Не хочешь. Все-таки не хочешь, — теперь она плакала — тихо, беззвучно, так что слезы не мешали говорить. — Ты не должен. Не обязан только потому, что я хочу. Так неправильно. А я не смогу отказаться, даже если это только из милости, — всхлипы стали громче. — Ладно. Знаю, я и этого не заслужила.

— Глупая анха. Моя анха, — тихо сказал Асир. «Пока моя», — мелькнуло в голове. В бездну. Не стоило думать об этом сейчас. — Разве так не хотят? — он встал коленом на кровать, перехватил ее запястье, накрывая отчего-то прохладной ладонью свой член через ткань. — Не плачь. Будь со мной. Слушай меня. Не бойся.

Лин прерывисто вздохнула и открыла глаза.

— Правда? Мне… можно?

— Нужно.

Шаровары на ней были мокрыми, хоть выжимай, Асир, еле стянув их, отшвырнул на пол. Ему не нравилось то, что он чуял. Боль. Физическая. Острая. Она еще не заслоняла все другие запахи, но, кажется, нарастала.

За спиной открылась дверь.

— Владыка. Прошу прощения, этот человек…

— Да пустите меня, идиот, — прошипели в ответ, и Асир краем глаза увидел бесформенную черную хламиду, учуял острый запах трав. Он так и не виделся с Саадом, но теперь тот хотя бы не вонял трущобами.

— Оставь его.

Стражник убрался. Саад пронесся мимо кровати, опустил на туалетный столик огромный ящик, доверху набитый какими-то банками.

— Я могу сделать глубокий поклон или пару приседаний, не знаю, что у вас считается достойным приветствием. Но думаю, на это нет времени. — Затылок профессора точно не выражал уважения, сам он его тоже не выражал, но это было последним, на что Асир обратил бы сейчас внимание.

Кажется, Лин хотела засмеяться, но тут боль догнала ее. Губы затряслись, она выгнулась, сжимая в кулаках покрывало. По ощущениям, должна была заорать, но почему-то только зажмурилась, и из-под плотно сжатых век покатились слезы.

— Я зажгу травы. От вашего нынешнего запаха, владыка, можно повеситься или умереть в корчах. Я не о ней, — Саад шагнул к кровати и, уцепив Лин за подбородок, прижал к ее губам какую-то бутыль. — Я о себе и господине втором советнике, если он все же явится. Покорно прошу прощения за дерзость. Пейте, агент. Сколько сможете, передозировка вам не грозит.

Лин пила, с трудом сглатывая, и Асиру казалось, что он чувствует едкий, отдающий горечью и почему-то чабрецом вкус на языке. Он снял с себя рубашку, не выпуская из поля зрения ни Лин, ни Саада. Тот внезапно обернулся. Взгляд у него был хорошим, Асир любил такие — темным, пронизывающим и уверенным.

— Действуйте, владыка. Ей надо кончить, не меньше трех раз. Без проникновения. Сейчас она может его не выдержать.

Не так он представлял себе эту течку. Совсем иначе. Он вообще ни разу в жизни не брал анху под присмотром, под сухие, ничего не значащие для говорящего команды. «Не выдержать». Так просто.