Книга Воля владыки. В твоих руках, страница 41 – Рия Радовская

— Н-нет.

Ну да, ясно, что нет, если она с ночи здесь валяется. Чувствуя себя распоследней дебилкой, Хесса брякнула вопрос совсем уж идиотский:

— Больно? Блядь, прости. Сама вижу. Слушай, не могу я, говори что-нибудь. Ты же и первый раз еще, боишься?

Лин то ли засмеялась, то ли закашлялась.

— Похрен. Боялась, а теперь… нет. Все равно. Не думала… что так будет… плохо.

Хессу вдруг будто прижало к земле. Она чуть не выпустила лейку и вытаращила глаза. Запах она узнала, но нет, владыка… еще никогда не пах так. Тяжелое, густое, почти что вязкое марево запаха забилось в горло, мешая дышать. Хесса уронила лейку и вцепилась в Лин. Хотелось отползти подальше, спрятаться среди кустов, не попадаться на глаза. Но гораздо сильнее, до боли, до звериной тяги хотелось поползти навстречу этому запаху.

Лин оторвала руку от подушки, заскребла пальцами по земле. Рваное, поверхностное дыхание стало глубже, казалось, она пьет насыщенный запахом воздух — пьет так же жадно, как пила воду, и так же никак не может напиться. По лицу потекли слезы, губы кривились, как будто хотела сказать что-то и не могла.

Владыка ступил на полянку, и полянки будто не осталось. Хесса зажмурилась. Это проклятое чувство было сильней ее, сильней всего вообще, и противиться ему было невозможно. Сердце колотилось, по языку растекался железистый привкус, как будто Хесса его прокусила к хренам. А между ног стало мокро, как в течку.

Владыка склонился над Лин, втянул воздух, прижал ладонь к мокрой щеке.

— Выбери, — сказал он тихо. — Выбери сейчас. Я знаю, ты меня слышишь. Тебе будет хорошо с Сардаром. Не страшно, не больно. Лучше, чем…

Хесса не знала, как вообще сумела открыть рот, как отважилась заговорить, а не заскулить и не ткнуться лбом владыке в бок — или куда достала бы. Но имя Сардара… сейчас. Было настолько неуместным, что даже в мозгах прояснилось.

— Что? Как-кой Сардар. Она вас ждала. Чуть с ума не сошла, чуть…

Лалия с силой стиснула ее плечо, и Хесса заткнулась. Только сейчас поняла, что владыка смотрит на нее, и от взгляда этого, тяжелого, мрачного, несет не просто опасностью, а прямой угрозой.

— Ты.

Тишина стала осязаемой и острой, как клинок у горла.

— Убейте, — сказала Хесса. Ее вдруг затрясло, не то от ужаса, не то от осознания, что это вообще последние слова в жизни. И они, блядь, должны быть нормальными. Не как всегда, — Казните, повесьте, отправьте куда угодно, но она ждала вас. Она…

Лалия шагнула вперед и задрала Лин голову.

— Видел? — спросила спокойно. — Вот тебе ответ. Вот ее выбор.

— Ты не понимаешь. Тебя там не было. — Владыка задумчиво коснулся белой ленты на шее Лин, провел пальцами над ней, под ней и вдруг дернул, разрывая пополам.

— Больше тебе это не понадобится.

Он поднял Лин, прижал к себе и пошел прямо в жасмин, бросив на ходу:

— Ладуша ко мне. И Саада. Быстро.

Хесса с трудом поднялась. Надо было бежать в сераль, искать Ладуша, но ее шатало от накатившей слабости. Она подняла свою мокрую рубашку, прижала к горящему лицу. Сказала хрипло:

— Спасибо.

Она благодарила Лалию за все сразу. За то, что та позвала к Лин владыку, и за то, что она сама сейчас продолжает дышать. Не вмешайся Лалия, не отвлеки внимание, хрен знает чем бы это все закончилось.

— Найди Ладуша. Если его нет в серале, скажи клибам, чтоб нашли. Я за Саадом, — Лалия будто не услышала. Но Хесса отчего-то знала, что это не так.