Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 121 – Рия Радовская

— Ты меня успокоила, — Лин попыталась ответить серьезно, но не сумела — рассмеялась. О таких причинах истеричности Гании она и не подозревала. А что проблема оказалась и не проблемой вовсе — ну и слава предкам.

Очень кстати разговор прервал вошедший слуга. Он держал на вытянутых руках что-то, завернутое в белое полотно — судя по тому, что его ноша свисала с обеих сторон чуть ли не до пола, Лин сейчас предстояло примерить… нечто.

— Госпожа Лалия, госпожа Линтариена.

— Клади сюда, — Лалия махнула рукой на кресло. — И покарауль снаружи, должен прийти мастер Эниар, кто-нибудь наверняка захочет его перехватить.

— Я проведу господина Эниара сюда, — слуга поклонился и исчез.

— Эниар — это кто? — спросила Лин.

— Тот, кто сделает хоть что-то приличное из безобразия на твоей голове. Одевайся, — Лалия откинула полотно, и Лин невольно ахнула.

Золото на черном. Так много золота, что черного почти не видно — но только почти. Достаточно, чтобы сделать выпуклыми и яркими завитки узорчатой вышивки, оттенить ее сияние. Лин приложила к себе расшитый лиф, повернулась к зеркалу. Ей шло. Кожа казалась нежнее, сияли рыжим осенним золотом глаза и волосы. Бездна, да она почти красотка! Как будто и не она вовсе.

И рядом с сияющей белизной Лалии смотреться будет отлично. Две анхи повелителя станут оттенять друг друга, а не затмевать, это правильно.

— Невероятно. Ты подбирала?

— Приятно видеть, что ты оценила мой вкус, — Лалия закончила наконец раскладывать украшения и теперь рассматривала Лин, откровенно и оценивающе. Как будто впервые видела. Словно они не пересекались в купальне по меньшей мере раз пять в неделю. Но ее взгляд не смущал, и Лин начала одеваться.

Плотные шаровары заставили вздохнуть с облегчением: если вдруг и намокнут немного, заметно не будет. Тяжелый золотистый шелк плотно обтягивал бедра, облегал ноги мягкими складками, а на щиколотках собирался в расшитые манжеты. Лиф подчеркивал грудь, добавляя объем, Лин даже удивилась — показалось, и правда больше стала. Но главное, в отличие от повседневной одежды анх сераля, этот наряд не просвечивал. Значит, сегодня никто не сможет пялиться на то, что не предназначено для посторонних взглядов.

Оставался платок — тончайший золотой шифон с плотной вышивкой по кайме, но Лалия остановила потянувшуюся за ним Лин:

— Не так быстро. Встань здесь, — обошла вокруг, обернулась к столу, осматривая мерцающую выставку ювелирки. — Руки подними. — Бедра охватил пояс, собранный, кажется, только из драгоценностей: на черной металлической основе вспыхивали гранями золотые бусины и камни, такие же, как на вышивке, но крупнее, ограненные так, что падавший на них свет казался навечно пойманным в ловушку, вокруг них мелкой изморозью сверкали камни совсем маленькие, и Лин отчего-то вспомнила закат над морем. Потом Лалия надела на ее запястья широкие браслеты, в комплект к поясу, кивнула: — Теперь серьги. Точнее — то, что ты можешь надеть вместо них, раз уж не озаботилась проколоть уши.

— А надо было⁈ — Лин невольно прикрыла мочки. — Прокалывать?

Лалия фыркнула.

— Иногда это добавляет привлекательности. Расслабься. Прямо сейчас я не собираюсь втыкать в тебя иглы. Надумаешь — скажешь клибам, они приведут мастера.

Лин была уверена, что не надумает, ровно до того момента, когда Лалия нацепила ей на уши замену серьгам. По ощущениям это напоминало прищепку, на которой держалась небольшая гиря — мочки сдавливало и оттягивало. Хотя… это ведь только сегодня. Один вечер можно потерпеть.