Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 62 – Рия Радовская

Вот только здесь — не Утес, и даже самый крепкий замок может износиться. А она не знает, что делать со своей животной половиной. Не умеет ни ладить с ней, ни обуздать. Она прекрасно жила без нее все эти годы!

А владыка… вряд ли он планировал еще и такой результат, но Лин поняла кое-что и о нем тоже. Он был похож на Адамаса. Тоже разрешал себе делать выбор. А его замок назывался очень простым словом и был куда крепче искусственных запоров Лин. Ответственность. «Это не износится», — прошептала она. Адамас повернул голову, фыркнул в лицо.

— Да, я о твоем… — «хозяине» не шло с языка, и Лин сказала: — Брате. Он мог бы не возиться со мной. Я поняла, почему возится. Не «зачем», а «почему», понимаешь?

Адамас фыркнул снова, встал, потрусил к детенышам, взял рыжего за шкирку и притащил к Лин. Посмотрел насмешливо и бросил ей на колени. Мелкий вцепился когтями — ощутимо даже сквозь плотную кожу штанов, недовольно мявкнул. И Лин стало не до разговоров и не до мыслей — трудно погружаться в философские раздумья, когда об тебя точит зубы и когти молодой анкар. Твой анкар. Зато игра с ним вполне способна заменить хорошую полноценную тренировку.

Владыка вернулся, когда выдохлись оба — и Лин, и Исхири. Маленький анкар бросился к поилке и теперь пил, жадно и шумно. Лин тоже хотелось пить.

— Понравилось? — спросил Асир, пока она стягивала с себя выданную одежду.

— Да. — Лин подумала и добавила: — Очень. Спасибо, владыка. Это… — «дорогой подарок» не выразило бы и сотой доли того, что хотелось, и Лин не сразу сумела найти нужное слово. Но оно оказалось единственно верным: — Бесценно.

— Ты должна знать еще кое-что.

Они вышли наружу и направились обратно ко дворцу. Стало гораздо жарче — солнце палило так, что хотелось стянуть с себя оставшиеся вещи и нырнуть в ближайший бассейн, да хоть в поилку.

— С каждым днем ваша связь будет становиться крепче. И рано или поздно ты поймешь, что пути назад нет. Анкар бывшего владыки Имхары, моего отца, не прожил и трех дней после его смерти. Черная лисица моей матери пережила ее на сутки. Зверогрыз моего деда погиб, закрыв его собой от ядовитой стрелы. Мой дед прожил после этого двадцать лет, но больше никогда не связывал себя со зверем. Старики говорят, что раньше мы могли не только чувствовать друг друга, но и связываться прочнее. Понимать все, даже проникать в сознание, но нам осталось только то, что осталось. И мы ценим это.

Лин представила Исхири — выросшего, такого же величественного, как Адамас, солнечно-рыжего… связанного жизнью и смертью с человеком, который давно отвык бояться за собственную жизнь.

— Сколько живут анкары?

— По-разному. Может прожить тридцать лет, а может и сотню.

— Значит, они платят за связь больше, чем мы?

— Да. Но отвечают за нее не они, а мы. Не всякий зверь способен принять человека так. Даже многие дети Адамаса остаются обычными анкарами. Они не чувствуют и не понимают. Но если зверю дано больше, то так или иначе, сегодня или завтра он найдет того, кто установит с ним связь. Придет к тебе из пустыни, всплывет из моря и ляжет у ног или попытается вцепиться в горло. Рысь Сардара нашла его на окраинах Харитии. Кинулась из кустов на его коня. Раненая, облезлая, с отгрызенным едва ли не до корня ухом. Молодая, агрессивная и глупая, дикая, еще не видевшая жизни. Он собирался ее зарубить. Никогда не хотел связи, ни со зверем, ни с анхами.