Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 96 – Рия Радовская

— Я постараюсь, — Лин хотела бы добавить, что у нее тоже период «приятного разнообразия», но не при охране же откровенничать. Да и ни к чему это Ладушу, ему и без нее проблем хватает. Что-что, а признаки чуть ли не круглосуточной работы Лин были насквозь знакомы и привычны. «Ярмарка и день основания столицы», — вспомнила она. Гости. Наверняка усиленная охрана. Недовольные капризные шишки, кто бы у них тут ни был этими шишками. Пожалуй, стоило удивиться, что владыка нашел вчера время на двух съехавших с резьбы анх.

В серале было тихо. Судя по брошенной на столе посуде и запаху кофе, компания Сальмы уже гуляла в саду. Лин зашла к себе. Кровать была застелена новым одеялом, а вот подушка, на которой вчера сидел владыка, там же и лежала. Лин села рядом, вдохнула все еще сильный, вкусный запах. Она не совсем понимала собственную реакцию, это смущало, но дышать запахом владыки было приятно. Лин переложила подушку на кровать, взяла чистую одежду и пошла в купальни. Сама она, наверное, тоже пахнет тюрьмой.

— Лин! — из своей комнаты выскочила Хесса — встрепанная, мятая, явно не спавшая этой ночью. — Отпустили? — спросила жадно, разглядывая Лин так, будто уже не думала увидеть живой. А еще она явно искала следы. Чего? Избиений? Насилия? — Совсем, или?..

— «Иди и больше не греши», — вспомнила Лин шуточку из родного мира. — Отпустили, нормально все. Стыдно только. Сорвалась, как…

— Не тебе должно быть стыдно, — прошипела Хесса, быстро оглядываясь. Но общий зал был пуст, если их и слышал кто-то, успевший проснуться, он ничем себя не выдавал. — У меня давно кулаки чешутся разбить ее красивенькую мордашку. Эти, — она презрительно скривилась, — трепались полночи. Все обсудили, от опасных убийц-душительниц до невинных жертв. Пока Лалия не взбесилась. Сказала, сама всех передушит во сне, даже до казарм дело не дойдет, — Хесса ухмыльнулась, но тут же посерьезнела. — Не знаешь, эту когда отпустят? Хоть бы она сгнила там, истеричка.

— Ее до утра, как и меня, — Лин невольно обернулась на закрытую дверь. — Странно, что еще не пришла. Значит, я опасная убийца-душительница? — Снова вспыхнул стыд, но теперь пополам с облегчением: что и в самом деле не стала убийцей. На старшем агенте Линтариене было несколько трупов, но все — по делу и за дело, и владыка полностью прав, не ей поднимать руку на такое безответное ничтожество, как Нарима. — Ладно, может, отучатся в комнату лезть без спроса.

— Не верится, — мрачно бросила Хесса. — Да ну ее в бездну, даже думать воротит. Пойду скажу, чтоб завтрак принесли, под их треп кусок в горло не лез. На тебя просить или ты потом?

— Проси, я быстро. Кофе хочу.

Хесса кивнула, и Лин пошла смывать с себя запах тюрьмы. Хотя сама она, честно говоря, ничего подобного не чуяла, но искупаться и правда хотелось.

Жизнь в серале была не похожа на жизнь в трущобах. Она вообще ни на что не была похожа, и Хесса никак не могла к ней привыкнуть. От постоянных разговоров о вязках, кродахах, их членах, их метках, о своей неотразимости, мечтах, тряпках, снова членах — мутило до сухих горьких спазмов в желудке. Безмозглые разряженные идиотки, которые ревели от сломанного ногтя, чекрыжили друг другу лохмы по ночам и считали себя венцом природы, поначалу раздражали, потом бесили, потом Хесса попыталась забить на это все, но вышло плохо. В первую очередь, потому что не могла надолго уходить из общего зала и собственной комнаты. Даже в библиотеку пробралась только через неделю, едва рассвело, схватила первую попавшуюся книжку и вернулась к себе. Уверена была, что в такую рань Сардар в сераль не явится, но что-то мерзкое, ненавистное и необъяснимое будто нашептывало на ухо: «А вдруг придет. Именно сегодня, именно сейчас. Придет, а тебя нет».