Книга Девушка из Монтаны, страница 42 – Грейс Ливингстон Хилл

Только утром он вспомнил, что этим же поездом едет его багаж, и отправился на поиски. Там он нашел письмо от кузена и еще несколько писем и телеграмм, рассказывающих о событиях, происходящих дома. Он вернулся на свое место, нагруженный большой кожаной сумкой и чемоданом. Сел читать письма. Они на какое-то время его отвлекли. Здесь было и письмо от матушки, нежное, изящно написанное, в котором читалось ироничное сочувствие. Он увидел, что она догадалась, почему он покинул ее и отправился в эту даль. Дорогая матушка! Что бы она сказала, узнав о теперешней его беде? Это вернуло его к мыслям об Элизабет. О, что бы он только ни отдал, чтобы узнать, что она в безопасности.

Порывшись в кармане, он нашел клочок бумаги, который девушка из воскресной школы дала Элизабет.

«Во время бед укроет меня в шатре Своем; в тайне скинии Своей укроет меня».

Да, Господь укрыл ее тогда. Так почему бы ему не сделать этого снова? А что он сам сказал, когда пытался объяснить свои чувства? «Я молюсь за вас». Так почему он не молится? Она заставила его молиться в пустыне. Почему он не молится о ней, той, кто сейчас в опасности? Он откинулся на разогретое, неудобное вагонное сиденье, опустил шляпу на глаза и принялся молиться так, как никогда прежде не молился. «Отче наш, сущий на небесах», – пробормотал он то, что только и смог запомнить, а потом вспомнил голос Элизабет, проникающий в его душу так, как никакой другой голос проникнуть не мог. «Отче наш, позаботься об Элизабет, – повторил он и добавил: – Иисуса ради. Аминь». И потом весь остаток поездки и последовавшие за нею дни и недели он молился и молился, иногда находя в молитве утешение, успокоение терзавшим его страхам за девушку, которую, как ему теперь казалось, он так предательски покинул.

Элизабет направилась строго на восток. Она хотела выбраться из города как можно скорее и пустила коня в галоп по пустынным улицам. На выезде она пересекла дорогу, по которой они в этот город прибыли, но не раздумывая повернула коня в сторону большого мира и вскоре въехала в густой лес у подножья холма.

Всего через три минуты после того, как она пересекла перекресток, на него с другой стороны въехали четыре всадника. Они огляделись и принялись перекрикиваться, решая, куда дальше ехать.

– Билл, как думаешь, куда нам рискнуть, направо или налево?

– Давай на удачу налево, – предложил Билл. – Там есть ранчо, заедем и спросим. Если она там была, значит, еще где-то здесь. Старуха наверняка знает. Поехали, парни!

И кто посмеет теперь сказать, что ангел Божий не стоит на перекрестке дорог и не отвращает злодеев?

Элизабет скакала во весь опор до самого полудня. Страх перед преследователями вспыхнул с новой силой. Теперь, оставшись в одиночестве, она даже не решалась оглянуться. У нее хватило сил улыбаться ему на прощание, но, когда поезд скрылся вдали, на лошадиную гриву хлынул поток слез. И теперь, в первые часы своего одинокого пути, она гнала коня так, будто преследователи наступали ей на пятки.

Однако если не ей, то коню требовался отдых, а ведь она теперь целиком от него зависела. Так что она устроилась под деревом и попыталась что-то съесть. Слезы снова побежали у нее из глаз, когда она развернула сверток, который подготовил для нее молодой человек. Думала ли она за завтраком о том, что ей придется обедать в одиночестве?