Книга Сон на яву, страница 1 – Рада Теплинская

Апрель 1860

Впервые Чёрный Всадник приснился Эмили в ту ночь, когда в салуне «Грохочущий молот» застрелили её отца, Мэтью Кларкса. Звон выстрелов, крики, ругань, вонь дешёвого виски и пороха — всё это смешалось в кошмарную кашу, которую Эмили ещё долго ощущала на языке как горький привкус потери и несправедливости. После того как страсти улеглись, когда тело отца унесли, а шериф, пообещав «разобраться во всем», лениво почесал затылок и удалился, словно отмахнувшись от надоедливой мухи, девушку, как ненужную вещь, отдали на попечение хозяйке пансиона «Усталый пилигрим» и отвели в убогую комнатку, которую снимал Мэтью.

В комнате пахло плесенью и пылью, пропитавшими всё вокруг запахом запустения и забвения. Сквозь щели в стенах завывал ветер, словно нестройный хор призраков, оплакивающих ушедшего, добавляя к атмосфере гнетущей безысходности. Эмили легла на жёсткую, всю в буграх и впадинах кровать, набивка которой, казалось, состояла из одних камней, впивающихся в тело, словно напоминая о жестокости мира. Она невидящим взглядом уставилась в потолок, пытаясь найти в его тусклой поверхности хоть проблеск надежды, но видела лишь отражение собственной боли.

В голове роились обрывки воспоминаний, словно потрёпанные фотографии из старого альбома. Улыбка отца, всегда такая искренняя и тёплая, несмотря на все тяготы жизни. Его грубые, но любящие руки, которые казались такими сильными и надёжными. Его рассказы о далёких землях и несбывшихся мечтах, о золотых приисках и бескрайних прериях, которые теперь казались лишь насмешкой судьбы. Перед глазами стоял труп отца, распростёртый на залитом кровью полу салуна, словно вычеркнутый из жизни грязным и жестоким мазком. Она не плакала. Слезы словно застыли внутри, скованные горем и внезапной, всепоглощающей пустотой, словно ледяным панцирем, окутавшим её сердце. В тот момент она чувствовала лишь холод, проникавший в самую душу, холод, который, казалось, никогда её не покинет. Холод одиночества, страха и предчувствия чего-то ужасного. Холод, предвещавший появление Чёрного Всадника.

Смерть отца обрушилась на Эмили, как внезапный шторм, вырвав её из привычного течения жизни и повергнув в оцепенение. Горе парализовало её разум, не оставляя места ничему, кроме зияющей пустоты. Она не могла ни плакать, ни кричать, ни даже осмыслить произошедшее. Она лишь неподвижно лежала в темноте, затерянная в холодной, чужой тишине своей комнаты, глядя прямо перед собой пустыми глазами, словно выцветшими от боли. Время, казалось, остановилось, и каждый миг растягивался в бесконечную муку. Тишина давила на барабанные перепонки, а в голове эхом отдавались последние слова отца, которые теперь звучали как прощание, которого Эмили не осознавала. Слова, сказанные в спешке о повседневной суете, теперь терзали ее, превратившись в пророчество, которое она пропустила мимо ушей. Она проклинала себя за то, что не обратила на них больше внимания, за то, что не сказала в ответ что-то более значимое, более наполненное любовью. Безвозвратно упущенная возможность... Теперь она преследовала ее, словно тень, напоминая о том, что уже никогда не будет исправлено.

Эмили отказывалась принимать эту невыносимую реальность, эту зияющую рану, оставленную внезапной утратой. Ещё вчера отец был рядом, его тёплые прикосновения, его успокаивающий голос, его заразительный смех наполняли дом жизнью, согревая каждый его уголок. Она помнила, как он читал ей перед сном, мастерски имитируя голоса персонажей, как учил кататься на велосипеде, терпеливо поддерживая её, пока она не обретала равновесие, как гордился её успехами, сияя от счастья на каждом школьном концерте и спортивном соревновании. А сегодня... Сегодня она осталась одна, с огромной, непостижимой дырой в сердце, с ощущением, что от неё отрезали часть самой себя, её опору, её компас, её лучшего друга.