Книга Сон на яву, страница 104 – Рада Теплинская

Её взгляд, словно притянутый магнитом, остановился на мерцании, исходившем от прикроватного столика. Это был небольшой, но необыкновенно искусно выполненный предмет мебели из тёмного, тщательно отполированного дерева, поверхность которого таинственно поблёскивала в лучах рассвета, отражая неясные очертания комнаты. На нём, словно драгоценное произведение искусства, покоился безупречно отполированный серебряный поднос, в котором, как в идеально чистом зеркале, ясно отражались мягкие оттенки утреннего света и туманные очертания незнакомого интерьера. На подносе, величественно возвышаясь, словно венец этой восхитительной утренней трапезы, стоял изящный серебряный кофейник. Его округлые, плавно изогнутые бока искусно отражали игру света, а из тонкого, изящно изогнутого носика поднималась тончайшая, почти невидимая струйка ароматного пара, обещая не просто напиток, а настоящий бодрящий эликсир, способный развеять любую усталость. Рядом с кофейником, в небольшой, но очень уютной плетёной корзинке ручной работы, словно настоящее сокровище, лежала целая гора свежеиспечённых пышных булочек с изюмом, словно только что вынутых из печи. Их золотисто-коричневая, чуть хрустящая корочка так и манила, обещая блаженство при первом же прикосновении, а сладкий пряный аромат, щекочущий ноздри, предвещал ни с чем не сравнимое наслаждение, почти осязаемое.

Несмотря на внезапно проснувшийся, почти мучительный голод, который ощущался каждой клеточкой её тела, Эмили твёрдо решила не набрасываться на приготовленное угощение сразу. Ей отчаянно хотелось, вопреки физическим потребностям, продлить это хрупкое, почти эфемерное ощущение уюта, тепла и блаженного предвкушения. Это было больше, чем просто еда, — это была возможность продлить момент покоя. Она медленно, почти грациозно встала с кровати, ощущая, как после долгих часов утомительного пути каждая клеточка её тела всё ещё немного ноет и протестует, но теперь эта боль была лишь отдалённым, едва различимым отголоском прежней усталости. Подойдя к старинному умывальнику, увенчанному большим керамическим кувшином, она осторожно налила в таз прохладной, почти родниковой воды. Затем она с наслаждением тщательно умылась, ощущая, как каждая капля не только омывает её лицо, но и смывает остатки глубокой усталости, делая кожу свежей, чистой и по-настоящему отдохнувшей, словно заново рождённой. Только после этого, полностью обновлённая, готовая к встрече с новым днём, который сулил неизвестность, но пока дарил безмятежность, она неторопливо вернулась к столику, чувствуя себя лёгкой и полной сил.

Эмили с наслаждением, почти благоговейно, словно совершая священнодействие, подняла изящный серебряный кофейник и налила себе крепкого, густого, невероятно ароматного напитка в тончайшую фарфоровую чашку с едва заметным, но таким изысканным цветочным узором. Она глубоко вдохнула терпкий, бодрящий аромат, который обещал пробуждение не только телу, но и духу. Первый глоток был обжигающе горячим, и волна тепла мгновенно распространилась по всему телу, согревая изнутри и прогоняя остатки сонливости и дурного предчувствия. Затем она взяла одну из румяных булочек, корочка которой была такой хрустящей, что едва слышно потрескивала при прикосновении. Отломив кусочек, Эмили почувствовала, как нежный сдобный мякиш буквально тает во рту, смешиваясь с сочными и сладкими вкраплениями засахаренного изюма. Вкус был настолько совершенным, что наполнил её рот блаженством и ощущением почти абсолютного, детского счастья. Она ела булочки одну за другой, медленно, с наслаждением, запивая их горячим бодрящим кофе, и чувствовала, как весь накопившийся за долгие дни пути стресс, напряжение и гнетущее беспокойство медленно рассеиваются, словно утренний туман под первыми лучами солнца. И пока она наслаждалась каждым кусочком, каждым глотком, Эмили строго-настрого запретила себе думать о том, что произошло накануне, о тайной, но такой жизненно важной цели её приезда в загадочные и полные интриг «Кипарисовые воды». Она отгоняла эти мысли — о тревогах, сомнениях, глубоких, мучительных переживаниях, которые тяжким, давящим грузом лежали на её сердце, — словно назойливых, нежеланных мух, стремясь продлить эти драгоценные, умиротворяющие мгновения безмятежности и покоя, прежде чем ей придётся столкнуться с реальностью.