Книга Сон на яву, страница 35 – Рада Теплинская

Её голос дрожал от наигранной скорби, но Эмили чувствовала, что за этим лицемерным спектаклем кроется лишь холодный расчёт и желание произвести впечатление на гостя. Она буквально плела паутину лжи, надеясь поймать в неё Романа и извлечь из этого максимальную выгоду.

Эмили, с ее проницательным взглядом и обостренным чувством справедливости, наблюдала за этим тщательно срежиссированным представлением с растущим недоверием и иронией. «Миссис Грант привязалась ко мне? Считает меня своей дочерью?» — эта мысль казалась настолько абсурдной и нелепой, что Эмили с трудом сдержала горький смех, который так и рвался наружу.

За спиной у миссис Грант она даже закатила глаза, не в силах скрыть свое презрение. Она прекрасно знала истинную цену этим приторным словам и фальшивой заботе, исходящим от этой расчётливой и лицемерной женщины. За каждым её поступком, за каждой натянутой улыбкой скрывалась лишь жажда наживы и непоколебимая уверенность в собственной непогрешимости. Эмили прекрасно помнила все те колкости, все те придирки и мелочные замечания, которыми миссис Грант щедро одаривала её в прошлом. Всё это делало её нынешнее поведение ещё более отвратительным и лицемерным.

Эмили ясно видела, что миссис Грант готова на всё, лишь бы угодить влиятельному и, судя по всему, очень богатому Роману Агилару. Она старалась выставить себя в самом выгодном свете, очевидно, надеясь на щедрое вознаграждение, которое могло бы поправить её пошатнувшееся финансовое положение. Циничная игра продолжалась, и Эмили чувствовала себя пешкой в этой тщательно спланированной партии, которую разыгрывала миссис Грант.

Ей оставалось только гадать, какую роль уготовила ей хозяйка пансиона в этом спектакле и какой ценой ей придётся заплатить за неожиданное появление этого «родственника». Возможно, миссис Грант планировала выдать ее за него замуж? Или, что еще хуже, избавиться от нее, чтобы не мешала ее корыстным планам? Напряжение висело в воздухе, ощутимое, как густой туман, и Эмили чувствовала, что за маской показной любезности скрывается что-то темное и зловещее, что-то, что предвещает беду. Впервые за всё время пребывания в пансионе Эмили почувствовала настоящий страх. Этот страх сковывал её движения, парализовал волю и заставлял чувствовать себя беспомощной жертвой в руках безжалостной хищницы. Она должна была найти способ вырваться из этой паутины лжи и корысти, пока не стало слишком поздно.

Только на следующее утро, после того как Эмили и Роман Агилар покинули пыльный и мрачный пансион миссис Грант, девушка открылась дяде, словно плотина рухнула под напором сдерживаемых чувств. Унизительное общение с хозяйкой пансиона, капля за каплей отравлявшее её существование, теперь вылилось в бурный поток негодования. Всю дорогу до вокзала она молчала, стиснув зубы и неотрывно глядя в окно кареты, пытаясь скрыть клокочущую внутри ярость и глубокую обиду. Серое небо, отражавшееся в мутных стёклах, казалось, вторит её настроению. Но теперь, когда зловонная клоака пансиона с его паутиной сплетен и лицемерных улыбок, казалось, навсегда осталась позади, когда унылый силуэт здания, усеянного дымоходами и печными трубами, растворился в утренней дымке, она больше не могла и не хотела молчать. Тяжёлое чувство несправедливости, годами копившееся, словно камень в груди, требовало выхода, грозя разорвать её изнутри.