Книга Руны земли, страница 15 – Георг Киппер

– Я думал, мы отгоним их в сторону, а он сам за ними придет, – оправдывался Вилька.

Инги похлопал его по плечу, успокаивая.

– Стадо ходит за быком, а не он за стадом. Бык пришел за отставшей коровой, и все его стадо перестало подчиняться вам.

Инги расставил мальчишек и начал собирать перепуганных коров, прислушиваясь, куда делись Эйнар с Гормом. Наконец выше по течению, в стороне дома, послышались решительные крики подошедшего на помощь мальчишкам пастуха. Вот и Эйнар уже перекликается с ним, коровы замычали и, слыша знакомый голос пастуха, успокоились. Наконец воссоединение стада произошло. Выйдя на край высокого берега, Инги остановился, провожая взглядом удаляющихся коров.

– Отгонишь на священное поле – возвращайся к нам, там без тебя справятся, а у нас будет полно рыбы! – крикнул он Вильке.

Тот махнул рукой, то ли соглашаясь, то ли отказываясь. Инги развернулся и, не дожидаясь Эйнара, направился к стоянке, собираясь наконец натянуть штаны, хотя от беготни он уже согрелся. Подходя к навесу, Инги краем глаза заметил, как в кустах на том берегу что-то шевельнулось. Еле заметно, но не так, как ветки под ветерком. С тревогой он сообразил, что уже давно они здесь шумят и галдят, не замечая, что делается вокруг.

Инги шел, мягко ступая по траве, сдвигаясь в сторону от перегиба коренного берега, так чтобы его не было видно снизу, от реки. На той стороне кто-то был или ему показалось? В этих местах никого, кроме соседей, не должно было быть! Но соседи не таятся. Разве что торговцы могли идти на осенний суйм, но они всегда приходят открыто и обычно путешествуют по реке на лодках.

Это жителям пустынь или городов лес враждебен. Для Инги лес был родным домом, и в этом доме обнаружился еле заметный, но непорядок. Как зверь на лесной тропе настораживается при виде надломленной ветки, так и взгляд Инги споткнулся обо что-то, что пока не мог разглядеть.

* * *

Яблоки. Светлые яблоки одно к одному, все разные, с округлыми тенями от малого, дрожащего в темноте светильничка. Темные, шершавые руки женщин, выныривающие из темноты, и нежная прозрачно-зеленая кожица яблок. Гордая Илма, вдыхая чудный запах, смотрела, как перекладывают на зиму поздние яблоки. Затем отправилась в просторную ригу, приспособленную под варню, присела там, наблюдая, как на ручной мельнице дробят солод, затирают в горячей воде сусло. Таинственное превращение проросшего ячменного зерна в пьянящий напиток. Когда-то она очень любила следить за этим действом, теперь глаз замечал другое. Нужна новая дробилка, как и жернова, редкий товар в этих глухих местах. Воевода Гутхорм обещал привезти при осеннем обходе хорошие камни на жернова, от купцов из земли саксов, из-за моря. Посмотрим.

У варщиков верховодила ее пятнадцатилетняя дочь Илма. У нее чуть ли не с детства получался и яблочный бьёр^[48], и ячменный олу. Конечно, Гордая Илма передала ей все свои навыки, но для одной советы матери как костыль хромому, а другой словно и говорить не надо, лишь напомнить, как знакомый напев песни. Конечно, никто не доверит девчонке начало, так как без заклинаний Гордой Илмы пенный напиток не получится, в это верили все, но то, что дочь не портила напитки, это уже было много.

Раскрасневшаяся Илма, поправляя локтем выбившиеся из-под повязки русые волосы, жаловалась подошедшей матери: