Книга Руны земли, страница 2 – Георг Киппер

Знаменитое собрание ученых в Кордове к этому времени приходит в упадок, но исламский мир раскинулся от Испании до Памира, и даже Сицилия и Южная Италия находятся во власти эмиров, а вокруг Вечного города рыщут разъезды сарацинской конницы. Повсюду на Средиземном море – даже у берегов Венеции – хозяйничают североафриканские пираты.

Церковь еще не разделена, хотя уже пережила несколько лет схизмы, возникшей после смещения законного патриарха Константинополя и назначения на его место некоего Фотия по желанию кесаря. В Риме такое вторжение в церковные дела посчитали незаконным, к тому же между западом и востоком возникли трения из-за крещения болгар франкскими священниками. При этом уже год по решению собора немецких епископов находится в заточении Мефодий, поставленный самим римским папой архиепископом Великой Моравии. Это тот самый просветитель, чей брат Кирилл считается создателем славянской письменности. Похоже, что церковные властители и востока, и запада меньше заботятся о просвещении людей, чем о доходах с опекаемых земель. В описываемое время Фотий смещен с должности патриарха, опять же по желанию кесаря, он в опале, но через год-два его призовут ко двору для обучения детей нового императора, а там и до возвращения в патриархи недолго.

Великое Моравское княжество еще держится в постоянных войнах с восточнофранкским королевством на западе, но лавина кочевников уже готова обрушиться на него с востока. Константинополь не имеет сил помочь, болгары сами не прочь поживиться, франки и их немецкие епископы не признают славянского языка для богослужения и навязывают свою власть – помощи ждать неоткуда, а племена угров-мадьяр уже стоят на пороге.

Севернее Моравии о христианстве знают лишь понаслышке. Многочисленные племена славян враждуют между собой на пространстве от Эльбы до Дона. Еще севернее, от Вислы до Оки, живут балтские племена, которых летописи позднее без различий назовут кривичами. Их дружины, прозванные калбингами^[2], соперничают с заморскими гребцами на реках от Восточного моря^[3]до Днепра и Волхова.

От Балтийского моря до Урала раскинулся огромный мир финских племен. С юга их теснят балты и славяне, которые, спасаясь от степных кочевников, расселяются на север в поисках пахотной земли; с запада, двигаясь по лесным рекам, этот мир лесных людей открывают для торговли мехом и рабами скандинавские гребцы, которых лесные люди называют руотси. Эти гребцы-руотскарлар^[4]осваивают речной путь на восток до Великой реки булгар и хазар, ныне известной как Волга.

Торговые пути, словно кровь в сосудах обмороженного тела, с болью пробуждают связи единого пространства огромной лесной равнины, заселенной и освоенной разноязыкими народами. На этих просторах предстоит родиться великому государству, но в это время великан лишь просыпается от своих первобытных сновидений.

Каждую осень летят перелетные птицы с темного севера, из далеких краев. Под ними густые леса простираются меж великих озер. Светятся среди лесов реки, несут свои воды к морю, которое издревле ограничивает эту страну на западе.

Бескрайнее озеро заставляет стаю скворцов снизиться в поисках места для отдыха. И прежде, чем желтеющий лес оборвался гладью воды, среди вершин деревьев открылась перед ними ярко-зеленая луговина, а в стороне показались человеческие жилища – несколько бревенчатых домов, рядом с которыми копошились на пашне с десяток гусей и кур.