Книга Руны земли, страница 203 – Георг Киппер

Старший среди гутландцев, Ингольф, был вовсе не старшим по возрасту и не самым могучим и ладным. Альгис, меривший всех людей на свой воинский лад, не сразу сумел понять, почему все относятся к нему с таким уважением, но за долгие зимние вечера он оценил проницательность и быстроту мышления этого темноволосого и голубоглазого мужчины. Ингольф не выглядел как вождь викингов, но обладал огромным влиянием, терпением и опытом, которым не спешил делиться. Он всегда слушал как бы вполуха, но спустя некоторое время делал такие замечания, что получалось, что он не только все слышал, но и все просчитал. Часто, впрочем, смысл его подсказок доходил до Альгиса только на следующий день или еще позже. Если поначалу Альгис боялся проявить собственную тупость, то вскоре заметил, что и многие другие понимают Ингольфа не сразу, а через день-другой. Альгису хотелось заслужить уважение такого человека, и когда Ингольф и его служанка Драва пришли посмотреть на их игру против сына конунга Алдейгьюборга, Альгис был так воодушевлен, словно ему доверили идти в бой со знаменем.

Этим вечером Альгис, как гвоздь дня, восседал на почетном месте гостевого дома гутских купцов напротив Ингольфа, и захмелевшие купцы наперебой поднимали чаши, похваляясь своими закладами на его победу и обещая ему вечную дружбу, помощь и уважение. По их словам получалось, что люди будут вспоминать единоборства и прорывы с мячом то в одну, то в другую сторону не одну зиму. По общему мнению, в завтрашней встрече Гримы однозначно победят Хальвдана. Ингольф, слушая эти речи, только посмеивался и переглядывался с Альгисом, который, хоть и выпил не менее других и был измотан игрой, все же пока сохранял трезвую голову.

– Забавно, как все волнуются из-за беготни с мячом, хотя мало кто так же неравнодушен к своим собственным делам, – усмехнулся Ингольф.

– По-моему, люди так отдыхают от своих забот, – пожал плечами Альгис.

– Отдыхать от забот все равно что отдыхать от жизни, – качнул головой Ингольф. – Если бы они так же переживали о своем деле, поверь мне, многие из них преуспевали бы куда больше… А так погода завтра поменяется, все поначалу расстроятся, будут ходить смурные, не зная, в чем дело, а через день забудут то, из-за чего сегодня так волновались.

– Лучше переживать из-за игры в мяч, чем из-за сплетен, как женщины! – заявил Альгис, помолчал, затем многозначительно добавил: – После Рагнарёка, после смерти древних богов, среди зеленеющей травы новой жизни последние и первые люди, Лив и Ливтрассир, найдут лишь блестящие и узорчатые биты для тавлей! Они с любопытством возьмут их в руки, и юные, пережившие битву боги расскажут им о древней игре, где каждая бита означит кого-нибудь из их мертвых родственников, бога или йотуна. Так что все – игра, которая рано или поздно закончится.

– Хорошая прядь. Верно, сказано скальдом, вряд ли это мог сочинить купец, – Ингольф поднял рог, мальчишка быстро наполнил его элем. – Рагнарёк уже происходит, это действительно всего лишь игра. Вопрос только в том, кто на чьей стороне, кто делает ставки, кем ходят, кто действует и кто решает. Так от кого ты слышал эти слова, Альгис?

– Один парень с Лауги-реки любит в Хольмгарде по вечерам рассказывать саги о древних временах, но его мало кто слушает, все сами любят поговорить, а у меня язык не слишком ловок, так что я вынужден был слушать…