Книга Руны земли, страница 249 – Георг Киппер

* * *

Все эти дни собирался Инги обсудить с Тордис их будущее. Когда же он, еще не зная, как поступить, назначил себе до вечера обязательно поговорить с ней, в Алдейгьюборге случился новый переполох.

С севера в устье Олхавы вошло пять боевых кораблей с большим количеством вооруженных людей. Поскакали вдоль реки вестовые, дружинники Исгерд и Сигмунда сняли оружие со стен.

Холодный ветер с мокрым снегом дул с запада поперек реки. Наконец и со стен борга, возвышавшихся над пристанями, сотни глаз увидели, как из-за бурых берегов изгиба реки показались высокие форштевни кораблей, блеснули всплески под веслами.

– Это Ульвкелль, – сказал один из норвежцев Исгерд. – Я узна́ю обводы его корабля из сотни.

– Да, это он, – подтвердили другие норвежцы, перешедшие в дружину Исгерд.

Сигмунд, одетый в кольчугу и с мечом на поясе, всматривался в далекие корабли, чьи весла мерно взмахивали над водой. Услышав имя, он вспомнил рассказы об этом Умельце-Сниллинге. Верно, не всякий сын бонда удостоится такого прозвища. Ульвкелль победил ярла Скули и взял Алаборг вместе с Хальвданом и недаром долгие годы был ближайшим соратником конунга Эйстейна. Сын бонда стал ярлом и умудрился жениться на дочери конунга. Пять его кораблей были заполнены людьми, прошедшими не одну битву на море и на суше. Норны подарили этому парню возможность, и он постарается ее не упустить. Запахнув плащ, Сигмунд ушел из борга в усадьбу конунгов. Слишком много чести встречать ярла Алаборга на пристани.

Ульвкелль привел с собой достаточно воинов, чтобы спокойно поговорить о деле. Весть о том, что Эйстейн погиб, дошла в Алаборг, стоящий на Пассе-реке, почти на границе Йотунхейма, сразу после возвращения девушек-адив по домам после йоля. Теперь, когда с рек сошел лед, Ульвкелль отправился решить дело своей жены. Не учел только, что на Олхаве лед сходит куда раньше, чем на Пассе-реке, и в Алдейгье раньше него появился Сигмунд, брат Исгерд.

Впрочем, Ульвкелль, как сын стор-бонда, следовал простым законам. Сын – наследник отца; если нет сына, тогда – дочь. После смерти Хергейра третьей частью по праву владеет вдова, но остальное должно достаться дочери. До ее свадьбы мать вправе была управлять ее имуществом, но после замужества Ингигерд и тем более после смерти Эйстейна все ее права обязан был защищать муж. Так что Ульвкелль был уверен в своем праве и действовал, соблюдая обычай.

Только Исгерд была другого мнения. Угощение и радушие ее были обильны, но, видно, не очень она была рада своей дочери и жене Ульвкелля, так как никто не видел ее тихо беседующей с ней, как это любят делать женщины.

Но на пиру после приезда Ульвкелля мало кто обращал внимание на то, что происходило между почетными местами. За столами, где сидели норвежские воины, перешедшие в дружину Исгерд, и их старые друзья из дружины ярла Ульвкелля, все было как всегда. Годы странствий по морям и проливам, десятки битв и сотни похороненных друзей и приятелей не сделали всех этих людей очень дружелюбными друг к другу. Они были доброжелательны и спокойны, зная, что норны давно определили судьбу каждого, они не беспокоились, не спешили произвести впечатление и испытывали подлинное удовольствие от совместного пития и неспешного разговора.

Инги недоумевал, почему Сигмунд и Исгерд не объявляют прямо, что жена Ульвкелля – не их дочь и племянница. Сегодня на почетных местах хватило места лишь самому Хаварду и его ближайшим дружинникам, а Инги и его люди пили в другом конце халла. Несколько раз он подходил посмотреть на жену ярла Ульвкелля. Она и правда походила на ту Ингигерд, которую он знал. На почетном месте рядом с матерью сидела красивая темноглазая молодая женщина с плавными движениями и властным взглядом.