Онлайн книга «Руны земли»
|
Девчонки разносили ковши с олу, вареные яйца и пироги с рыбой. Люди, отпивая из чаш, передавали их соседям. Вскоре зазвучали слова, поначалу тихо и робко, сложились в разговоры. Люди вернулись в мир людей. Невдалеке от Инги уселся брат Илмы Тойво. Инги кивнул ему, тот отвернулся. Мышцы Тойво еще дрожали от мертвенной холодности, а ладони горели от веревки, которой душили избранных. Мужчины передавали друг другу братины[88]с олу, заедали хмельной напиток пирогами и, все больше оживляясь, заводили разговоры о будущем, о прошлом, о своих предках и погибших друзьях. Оцепенение после жертвоприношения прошло, люди оттаяли. Встали старухи и старики, разошлись по куйваксам, чтобы остаться наедине со своими мыслями, остальные участники действа уже веселились у теплого костра, спины их защищали косые навесы, шкуры и подушки, мрак ночи был отодвинут светом и теплом. Вот уже мужчины принялись вспоминать случаи на охоте, и в этих рассказах все выглядело смешным и веселым, несмотря на отмороженные пальцы, рваные раны, сломанные кости и потерянных друзей. Глухой смех стал перекатываться вдоль костра. Инги, глядя на языки пламени, на теплые лица людей, успокоился, но вдруг сообразил, что все это время не видит юного Вильки, который никогда не упускал возможности чем-нибудь перекусить. Инги смотрел и влево, и вправо, но непоседы Вильки не было видно. Бледное лицо Гордой Илмы насторожило его. Он позвал Тойво и спросил у него, где его брат, тот лишь пожал плечами. Ужас догадки пробил сердце Инги. Кругом, за краями навесов, стоял черный лес, и оттуда, из окружающего мрака на людей смотрел сам Велс. Там все еще звучали бубны-каунусы, там в темноте нойды завершали свое действо. Инги замер, прислушиваясь к себе, но не успел поймать мысль, как рядом с ним уселась Илма, ткнулась лбом в плечо. Весь день она готовила вечернее угощение, намывала посуду, готовила скатерти и подушки, только что разносила пироги, брагу и олу. Теперь ей хотелось просто спокойно посидеть рядом с любимым. Инги не стал спрашивать ее про Вильку, укрыл своим плащом, сам прислушался к тому, о чем говорят Гутхорм и Хельги. Они рассуждали о пути Сигмунда к Алдейгье и о том, как много препятствий придется преодолеть сыну конунга. Инги стал внимательным, запоминая названия далеких мест, попытался увязать свои обрывочные знания о большом мире с тем, что сейчас услышал. Даже переспросил отца о волоке на Соолане-реку[89]и о ветрах на озере Ильмери, затем стал расспрашивать о далеком Хольмгарде. Илме было уютно и хорошо, она не сразу сообразила, о чем говорят мужчины, их голоса успокаивали и усыпляли, но когда она поняла, насколько подробно Инги расспрашивает отца и херсира, то насторожилась, а затем тихонько скользнула к матери. Гордая Илма улыбнулась дочери, обняла одной рукой. – Я говорила с Хельги, скоро будем принимать сватов, дочка… – Аити, я тоже думаю только об этом; но о каком походе толкуют Хельги и Гутхорм? – Обычное дело, мужчины говорят об охоте, рыбалке, походах и войне. – Аити-матушка, они говорят о походе вверх по Лауга-йоги… – Гутхорм каждую осень проходит вверх по течению до Орьяд-йоги – что странного, дочка? – Они говорят о волоке, о ветрах на Ильмери, о норвежцах на Олхаве-реке, – разозлилась Илма. – Они явно собираются забрать моего Инги! Мне кажется, вы все сговорились против меня. Вчера Альгис вел странные речи с Инги, так, словно уже решено, что они идут с Сигмундом, а Инги после этого был тих и задумчив и утром лежал, думал о чем-то. |