Онлайн книга «Сердцеед в Венецианской паутине»
|
«Граф, я смотрю, вы время даром не теряете, — он кивнул в сторону Катарины, — девку себе для коротания ночей заказали. Она хороша, согласен. Остроумно, держать под боком, не надо далеко ходить.» Тишина в столовой стала гулкой. Катарина вжалась в стул, лицо ее пылало алым румянцем стыда и ужаса. Я вскочил так резко, что стул грохнулся на пол. Ярость, белая и ослепляющая, затопила меня. Но я даже не успел сделать шаг. Луи двигался, как выпущенная пружина. Он не вскочил — он взорвался с места. Одним молниеносным движением он схватил Оттавио за шиворот его дорогого камзола и, не обращая внимания на его визг и попытки вырваться, буквально выдернул его из-за стола и потащил к двери. «Прошу прощения, Лео, Катарина, — бросил Луи через плечо голосом, режущим как лед. — Ужин продолжите без нас. Нам нужно… поговорить наедине.» Дверь захлопнулась за ними. Я услышал сдавленное ругательство Оттавио и тяжелые шаги Луи. Катарина сидела, опустив голову, ее плечи мелко дрожали. Я поднял стул, сел рядом с ней, положил руку поверх ее сжатых в кулак ладоней. Они были ледяные. «Прости, Катарина… — прошептал я. — Я… я не думал, что он осмелится…» «Не вы… виноваты, синьор граф, — еле слышно выдохнула она. — Я… я не смогла… сидеть там одна…» «Ты молодец, что спустилась, — сказал я искренне. — Очень смело. Но мне нужно было убедиться». Я встал. «Я вернусь. Продолжай ужин.» Я вышел в коридор. Пусто. Один из слуг, стоявший у дальней двери, молча указал пальцем в сторону лестницы на второй этаж — в комнаты Оттавио. Я пошел быстрее. Дверь в комнату Оттавио была приоткрыта. Я распахнул ее и замер на пороге. Луи стоял над Оттавио, который сидел на полу, прислонившись к кровати. Лицо юноши пылало от двух отчетливых красных отпечатков ладоней. Луи, дыша тяжело, но без признаков усталости, только что опустил руку. «Что? Что случилось?!» — взревел Оттавио, прижимаясь к кровати, его глаза метались между мной и Луи, полные ярости и недоумения. — «Она же проститутка! Я лишь констатирую факт!» Этот цинизм, эта абсолютная, животная неспособность понять зло своих слов и поступков… Моя ярость, которую я едва сдерживал, прорвала плотину. Я шагнул вперед, опередив Луи, который уже занес руку для очередной оплеухи. Мой кулак со всей силой врезался ему в нос. Хруст. Крик. Кровь хлынула из ноздрей Оттавио. Он схватился за лицо, завывая от боли и шока. «Она ребенок!» — прошипел я, нависая над ним, мой кулак все еще сжат. — «Ей шестнадцать лет, ты мерзавец! Ты не просто купил ее — ты изнасиловал ребенка!» Луи стоял рядом, его грудь вздымалась, в глазах горело то же холодное пламя мести. Он готов был продолжить. Оттавио, сжимая окровавленный нос, смотрел на нас сквозь слезы боли и непонимания. Как на сумасшедших. Как на существ с другой планеты, говорящих на непонятном языке. Для него Катарина была вещью. Точка. «Я… я уезжаю! — захлюпал он. — Сейчас же! К маменьке! Вы оба сумасшедшие!» «О, нет, — Луи ответил вместо меня, его голос был страшно спокоен. — Ты никуда не едешь, щенок. Ты остаешься. И прямо сейчас начнется твой первый настоящий урок. Вставай. Одевайся. Я покажу тебе то, чем ты стал. То, что ты породил.» Оттавио замотал головой, прижимаясь к кровати. «Нет! Не пойду!» Луи не стал тратить слова. Он просто наклонился, схватил Оттавио за тот же злополучный шиворот и потащил к двери. Юноша, с окровавленным носом, в помятом камзоле, отчаянно упирался, но был как котенок в лапах медведя. |