Книга Ловушка для сердцееда, страница 128 – Натали Карамель

«Осмельтесь, граф», — улыбнулась она в ответ, положив свою руку на его протянутую ладонь.

Это был не придворный менуэт, а что-то живое, народное, с поворотами и притопыванием. И это было идеально. Лео вел ее легко, чувствуя, как она откликается на его движения. Они смеялись, спотыкаясь на неровностях земли, кружились под звездным небом, их руки то смыкались, то расходились, оставляя на коже память о прикосновении. В эти мгновения Лео забыл о страхе, о намеках, о прошлом. Была только она, музыка, смех и головокружительное ощущение счастья.

Но праздник, как и все хорошее, подошел к концу. Глубокой ночью, когда последние гости, счастливые и уставшие, разошлись по домам или спальням в доме (многим было далеко идти), а слуги тихо убирали остатки пиршества, Лео и Елена оказались вдвоем на террасе главного дома. Тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков и далеким уханьем совы, была густой и сладкой. Они сидели рядом на каменной скамье, глядя на освещенные луной очертания новой школы и приюта — их общего детища. Усталость и покой витали в воздухе.

Лео чувствовал, как напряжение возвращается. Это был момент. Последний шанс перед отъездом. Он собрал всю свою смелость, всю осторожность.

«Елена…» — начал он, голос звучал тише ночного шепота ветра. «Этот вечер… эти месяцы… Они были…» — Он запнулся, ища слова. Очень аккуратно. «Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Совсем. Я…» — Он сделал глубокий вдох. «Я просил бы позволения… навещать вас. После того, как мы уедем. Не только по делу. Просто… чтобы знать, что у вас все хорошо. Чтобы… видеть вас.»

Он умолк. Тишина после его слов повисла тяжелым, звенящим грузом. Елена не отвечала. Секунды растягивались в минуты. Лео почувствовал, как холодный пот выступил у него на спине. Его сердце упало в бездну. Он мысленно уже видел ее холодный, вежливый отказ. «Я похоронил себя сам», — пронеслось в голове. Он готов был расплакаться от досады и отчаяния, сидел, сгорбившись, уставившись в темноту сада.

И вдруг она заговорила. Голос ее был ровным, задумчивым:

«Леонард…» — Она произнесла его имя так, будто пробовала его на вкус. «Ты сказал, что ранение изменило тебя. Что до него ты совершал ошибки.» — Она повернулась к нему, ее глаза в полумраке казались бездонными. «Какая… самая главная ошибка в твоей жизни? Самая большая?»

Лео удивлен. Такой вопрос? Сейчас? Но он был слишком опустошен ожиданием отказа, слишком честен в этот момент, чтобы лукавить.

«Ошибок… было много», — начал он медленно, глядя куда-то мимо нее, в прошлое. «До ранения… Я был другим. Легкомысленным. Жестоким, сам того не понимая. Я обижал… женщин. Пользовался их доверием, их чувствами. Играл и бросал». Он сжал кулаки, чувствуя жгучий стыд. «Но одна… одна была другой. Она не вписывалась в мой циничный мир. Была… чистой. Доверчивой. Светлой. И я… растоптал ее чувства, воспользовавшись этой доверчивостью. Сломал ее. А наутро… выставил за дверь, как ненужную вещь.» Голос его прервался. Он закрыл глаза, снова видя Лию в своем пентхаусе на рассвете, ее опустошенный взгляд. «Это была моя самая главная ошибка. И я… никогда не смогу замолить у нее прощения. Никогда».

Произнеся это, Лео понял, что, кажется, только что сам поставил жирный крест на любых надеждах с Еленой. Кто захочет связываться с человеком, способным на такую подлость? Он снова опустил голову, ожидая ледяного молчания или вежливого прощания.