Книга Битва за сердцееда: Версальский фронт, страница 9 – Натали Карамель

Колетт, как верная тень, последовала за мной, когда я, собрав волю в кулак, решила выбраться из опочивальни. Бездействие убивало. Нужно было двигаться, занимать руки и голову. Талантливая художница превратилась в молчаливую, но надежную спутницу.

«Надо бы съездить в Домен», — пронеслось у меня в голове, пока я спускалась по лестнице. «Проверить Лука, как там его новые эссенции? Узнать у Алисы, как идут поставки розовой воды для кремов. Все ли в порядке с плантациями лаванды?» Мысли о парфюмере и его помощнице, об их общем деле, были привычными, почти успокаивающими. Отлаженный механизм моего мира. Но сейчас… Сейчас проблемы клубились здесь, в Шато де Виллар, как грозовые тучи. Лео уехал, и его отсутствие создавало зияющую пустоту, вакуум, в который могли ринуться незваные гости или внутренние неурядицы.

Первым делом — школа и дневной приют для малышей. Островки света и будущего, созданные его руками. Я прошла по знакомым коридорам, заглянула в классы, где шли занятия. Тихий гул детских голосов, сосредоточенные лица у грифельных досок, спокойный голос учительницы. В приюте пахло молоком и свежей выпечкой, няньки кормили самых маленьких, другие играли под присмотром. Все шло как по маслу. Четко, слаженно. Этот видимый порядок, эта нормальность действовали на меня как бальзам. Его усилия не пропали даром. Здесь, в этих стенах, жизнь продолжалась, светлая и защищенная. Их беззаботный смех, их доверчивые взгляды — все это было таким чистым, таким далеким от грязи придворных интриг и моей личной агонии. Мне хотелось плакать — не от умиления, а от острого чувства собственной потерянности и зависти к их неведению. Я улыбалась нянькам, кивала учительнице, а внутри все сжималось в холодный комок тоски. Как они могут быть такими… нормальными, когда мой мир рухнул?

«Хорошо», — подумала я с облегчением. — «Значит, завтра можно ехать в Домен. Там тоже нужен глаз хозяина.» Хотя бы эта мысль — конкретная, практическая — давала слабую опору в океане неопределенности. Действие. Надо действовать. Иначе сойду с ума.

Но стоило мне отвернуться от шумной детворы, как накатывало снова. Где он сейчас? Встретился ли уже с теткой, маркизой де Эгринья? Что она ему сказала? Успел ли он что-то предпринять? А главное — как прошла его встреча с ним? С Людовиком? Мысль о короле, о его холодном, расчетливом гневе, заставила меня сжаться внутри. «Сегодня он отбудет из Парижа. В Венецию. Сердце сжалось еще болезненнее. Надо было настоять! Надо было поехать с ним, проводить до самого корабля!» Упрек к самой себе был острым и бесплодным. Я знала, почему не поехала — страх усугубить его положение, боязнь спровоцировать короля на еще большую жестокость открытым неповиновением. Но знание не облегчало вину. Я должна была быть рядом в эти последние часы на родной земле. Должна была увидеть его своими глазами, убедиться, что с ним все в порядке, прежде чем он исчезнет в неизвестность.

Каждая минута, прожитая без вестей, тянулась как год. Я ловила себя на том, что пристально вглядываюсь в лица слуг, ищу в их глазах намек, тень новости — хорошей или плохой. Тишина шато стала не просто пустотой, а гнетущим, зловещим ожиданием. Как долго продлится это затишье перед бурей, которую неминуемо навлекут на нас королевский гнев и интриги Лоррена? Когда придет этот удар и откуда?