Книга Летний сад, страница 207 – Полина Саймонс

Татьяна уставилась на него.

– Что? Таня, тебе нужно напиться раз в жизни, чтобы понять, каково это. Я просто сидел в кресле как неживой. Ты меня увидела уже в пять часов, когда я проспал в грузовике несколько часов. А можешь ты представить, каким я был в два часа? Я не мог идти. Я был сплошным позорищем. – Александр тихонько засмеялся.

Но Татьяна не улыбнулась:

– И что они там делали?

– Кто?

– Девушки, Александр.

– Не знаю. – Ему не хотелось ее огорчать.

– Они танцевали?

– Я не знаю. – Он помолчал. – Думаю, да. Да, они были обнажены, и они танцевали. Ты такая хорошая у меня, – шепнул он. – Ты такая хорошая… – Он поцеловал ее в губы. – Все в порядке. Может, они и танцевали, но не думаю, что можно сказать, что я на них смотрел. Я был вне всего. Но я не должен был туда идти.

– А откуда тогда взялся на тебе запах духов?

– Когда я пытался выбраться из кресла, одна из девушек подошла и сказала что-то вроде «тебе помочь, ковбой?». Погоди! Куда ты собралась? Ты в моих руках, я только что любил тебя, – шептал он, заглядывая ей в лицо. – Таня, я только что любил тебя. Ты в нашей кровати, это последний пункт назначения, последняя остановка, и все прекрасно, идти просто некуда…

У нее дрожали губы.

– Позволь мне закончить. Я не хочу, чтобы ты услышала все из третьих рук, от Аманды, которая могла слышать куда более гнусную версию от Стива.

– А, так теперь твой лучший друг гнусен? Я не хочу больше ничего слышать.

– Еще немного. И мой лучший друг – ты. Слушай.

– Я не могу слушать. Не могу.

– Она подошла, стала говорить какие-то глупости, и Стив все это время стоял рядом со мной. Я встал и почти уверен, что встал без помощи. Я ушел. И это все. – Он погладил ее несчастное лицо. – Я клянусь!

– А ты… поцеловал ее? – Татьяна заплакала.

– Таня! – Он прижал к себе ее голову. – Боже правый! Конечно нет! Она стояла рядом, хватала меня за рукав. Должно быть, она была просто облита духами, раз они остались на моей одежде. Стив полагал, что я слишком пьян, чтобы вести машину. Я не желал его слушать. Но он, наверное, был прав. Однако я все равно уехал.

– Этот Стив… – Татьяна покачала головой. – А девушки были… голыми?

Та девушка была почти не одета.

– Не думаю. Думаю, они раздевались только во время танца, – сказал Александр, не позволяя Татьяне отодвинуться ни на дюйм. Он видел такое отчаяние на ее лице… – Послушай, это всё – я поднялся в тот номер, я сел в кресло, я не ушел прямо сразу.

Его рука скользила по ее груди, по животу, ногам, именно так, как ей нравилось; она была похожа на кошку, обожала, когда ее ласкают медленно и легко, с ног до головы, и гладят волосы, и спину, и вообще все. И если ее не могли успокоить его слова, то, возможно, успокоили бы его руки.

– Мне не следовало туда идти, это было моей ошибкой, но я не сделал ничего плохого. – Александр помолчал. – Я хочу кое-что тебе сказать… ты помнишь ту ночь в Ленинграде, когда я пьяный пришел к тебе в госпиталь?

– Ох, я не хочу говорить об этом сейчас.

– А я хочу. В ту ночь я был в ресторане, и с Маразовым были женщины, и одна из них, очень кокетливая, села ко мне на колени. Я был пьян, и молод, и самоуверен, как ты помнишь… и едва знал тебя. У нас с тобой были тогда только поездка на автобусе в воскресенье и горящая Луга. И мы были в полном тупике. Я мог бы взять ту женщину за десять минут, где-нибудь в переулке, и все равно пойти к тебе в госпиталь, и ты бы ничего не узнала. Но я не стал этого делать – даже тогда. Я пошел к тебе посреди ночи, несмотря на то что все было против нас, несмотря на Дмитрия, несмотря на твою сестру, которой казалось, что она меня любит.