Книга Татьяна и Александр, страница 172 – Полина Саймонс

Паша оказался во многом прав.

На противоположных склонах Святого Креста лес был гуще, и битва более жестокой. На следующий день усилился артиллерийский обстрел, пулеметный огонь, разорвалось больше гранат и снарядов и стало очень жарко.

Батальон Александра вновь уменьшился на пять человек. На следующий день подошли еще немцы, и батальон превратился в три взвода. Не помогали ни перевязки, ни лекарства. У бойцов не было времени создавать оборону, рыть блиндажи и окопы. Бойцы укрывались за деревьями, но деревья валились под минометным огнем, от гранат и снарядов. Люди тоже падали, разорванные на части.

Через четыре дня осталось два взвода. Двадцать человек. Александр, Паша, Успенский, Боров и шестнадцать пехотинцев.

Одного из солдат Александра укусило в лесу какое-то существо. На следующий день он умер. Девятнадцать человек. Столько, сколько их было до появления Паши. Но с ними шли восемь связанных пленных, на которых можно было обменять их жизни.

Немецкая армия не продвигалась вперед. Но и не отступала. И они не сидели молча. Их единственной целью было уничтожение батальона Александра.

Александру удалось продержаться и на пятый день. Но потом уже не осталось мин, снарядов и патронов для оружия. Борова убили. Закапывая его в землю, усыпанную мокрыми листьями, Паша плакал.

Потом погиб сержант Теликов. Когда его хоронили, Успенский плакал.

Бинты закончились. Продукты закончились. Бойцы собирали в листья дождевую воду и переливали во фляги. Морфий и лекарства закончились. Александр сам перевязывал солдат.

– Что дальше? – спросил Паша.

– Я пасс, – произнес Александр.

Единственным выходом было отступление.

– Мы не можем отступать, – заявил Александр Успенскому, готовому повернуть назад.

– Да, лейтенант, – сказал Паша. – Ты же знаешь, что отступление карается смертью.

– Да пошел ты! – ответил Успенский. – Я бы хотел покарать тебя смертью.

Александр обменялся с Пашей взглядами.

– И ты еще спрашиваешь, почему я предпочел немцев смерти, – сказал Паша.

– Нет, – возразил Успенский. – Ты предпочел немцев своему народу, подонок!

– Посмотри, как здесь обращаются со своей армией! – воскликнул Паша. – Вас оставили без всякой поддержки, послали на верную смерть и вдобавок объявили сдачу в плен преступлением против Родины! Где еще можно услышать о подобных вещах? В какой армии, в какой стране и в какое время? Скажи – где? – Паша презрительно фыркнул. – И спроси – почему?

– Ох, Паша, ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – сказал Александр. – Думаешь, кого-нибудь волнует наша смерть?

Они с Пашей глянули друг на друга, и Александр замолчал. Он сидел на стволе сломанного дерева, прислоненного к другому, закрывшись мокрой шинелью и строгая ножом палку. Сидящий напротив Успенский крикнул Александру, чтобы тот прекратил свое бессмысленное занятие. Александр ответил, что с помощью этой палки он поймает рыбу, сам съест ее, и пусть Успенский голодает, ему-то что. Паша уныло заметил, что Боров всегда ловил им рыбу, что он три года был его лучшим другом и правой рукой. Успенский сказал: давай лей слезы, пока не наплачешь чертовую Вислу, а Александр велел им обоим заткнуться. Наступила ночь.

Александр с Татьяной играют в прятки по-военному. Александр очень тихо стоит в лесу, прислушиваясь к ее шагам. Он ничего не слышит, кроме жужжания насекомых и щебетания птичек. Много насекомых, а Татьяны нет. Он не спеша идет вперед.