Книга Татьяна и Александр, страница 295 – Полина Саймонс

– Самое главное, медсестра Баррингтон, они требуют вашей выдачи здесь, в Берлине. Так что, говоря о паспорте, вы понятия не имеете, о чем говорите. Сейчас мне действительно пора бежать. Уже четверть седьмого! – (Татьяна села на стул перед столом Равенстока.) – Я просил вас не садиться!

– Мистер Равенсток, – спокойно начала она, – у меня в Соединенных Штатах остался маленький сын. Я гражданка США. Мой муж – тоже гражданин США, он приехал в Россию с родителями, будучи ребенком, он ничего не мог поделать с обязательным призывом в армию, он ничего не мог поделать с тем, что его родители были убиты НКВД. Хотите, чтобы я зачитала вам положения о гражданстве?

– Нет, благодарю вас. Я знаю их наизусть.

– Он американский гражданин. Он хочет вернуться домой.

– Я понимаю, чего он хочет, но вы-то понимаете, что он был осужден советскими властями по законам их страны за дезертирство и измену? Но еще больше усложняет ситуацию следующее: он совершил побег, что уже само по себе является преступлением, и тем самым избежал справедливого наказания, или так мне сказали, так еще и вы тайком помогли ему, что также является преступлением, но и этого мало. Вы вдвоем протаранили путь через шестьдесят их солдат! Они просто жаждут вашей крови! – Взглянув на часы, он с досадой сдернул с себя галстук-бабочку. – О, нет-нет! Я опаздываю просто катастрофически!

– Сэр, мы отчаянно нуждаемся в вашей помощи.

– Разумеется. Но надо было подумать о последствиях, прежде чем пускаться в эту безумную авантюру.

– Я вернулась в Европу, чтобы найти своего мужа. Он никогда не хотел быть советским гражданином. В отличие от меня. Я родилась и воспитывалась в Советском Союзе. – Она сглотнула. – Но это не имеет значения. Не обо мне речь, речь о моем муже. Поговорив с ним, вы поймете, что он честно служил на стороне союзников, вы поймете, что он отличный солдат, заслуживающий возвращения домой. Армия США с радостью произведет в офицеры человека вроде моего мужа. – Голос Татьяны не дрожал. – Я была советской гражданкой. Я не убивала тех людей на финской границе, но я сбежала, они правы на этот счет. У вас есть право выдать меня советским властям. Я с готовностью уеду, если буду знать, что мой муж вернется домой на родину.

Говоря это, она понимала всю абсурдность своих слов. Как будто Александр допустил бы ход событий, при котором Татьяну выдадут Советам, а он благополучно отправится домой. Она опустила голову, опасаясь, что Равенсток догадается о том, что она блефует.

Сидя на краю стола, Равенсток наблюдал за ней. На какое-то время он перестал суетиться, пока не вспомнил, что ему надлежит быть в другом месте. Он опять затеребил сорванный галстук.

– Послушайте, мы не вправе судить наших союзников. Однако Советы проявляют себя как жестокая и решительная сила в оккупации Европы. Это правда, что они не намерены делать каких-либо уступок союзникам. Но вы оба нарушили целый ряд их законов. Это не обсуждается.

Татьяна молчала, пристально глядя на Равенстока.

Консул нервно постучал по часам:

– Медсестра Баррингтон, я с радостью обсудил бы с вами достоинства и недостатки Советского Союза, но из-за вас я недопустимо опаздываю. Я должен решить эту проблему, но сделаю это завтра.

– Прошу вас, пошлите телеграмму Сэму Гулотте, – сказала она. – Он предоставит вам всю необходимую информацию об Александре Баррингтоне.