Книга Влюбленный маркиз, страница 21 – Валери Боумен

Если говорить о предлогах, то Элиза придумала их великое множество, чтобы отговариваться от бесконечных поездок к модистке. Самым убедительным из них – по ее скромному разумению – было то, что Джесс – ее точная копия. Так зачем ездить вдвоем, если можно просто все шить в двух экземплярах, взяв ее за образец? Вместо провозглашения гениальной эта мысль, однако, вызывала у матери угрожающее вскидывание бровей, означавшее, что она по горло сыта проказами дочери. А Джессика грустно хлопала ресницами и говорила: «О, Лиз, разве тебе не хочется самой выбирать разные чудесные вещицы?»

Вообще-то ей ничего не хотелось, но, увидев вскинутые брови матушки, Лиз скрепя сердце соглашалась ехать. Хуже, чем испытание тычками и иголками, было только уклонение от ответа на вопрос матери, когда Элизабет выберет себе камеристку.

Ну не собиралась она заводить камеристку. Зачем ей делать чьим-то постоянным занятием тычки, уколы, оборачивание в ткани и дерганье за волосы? Нет, спасибо. Она терпеть не могла зачесывать волосы вверх: от этого шея мерзнет, – но мать отказывалась слушать ее логичные доводы. Вне зависимости от этого Элизабет желала оставаться такой же, какой всегда и была, и не брать камеристку. До восемнадцати лет дожила без нее, проживет и дальше. Джесс может взять себе камеристку и радоваться, а она лучше найдет укромный тихий уголок и почитает.

Именно поэтому она спряталась за рулонами ткани, когда Джессика поздоровалась с леди Генриеттой и ее матерью, которые вошли в мастерскую.

После обмена любезностями и восторженных отзывов о крещенском бале вчера вечером леди Хезлтон сказала:

– Ну, после того, как мы тут закончим, отправимся на биржу труда. Генриетте нужна новая камеристка.

– Правда? – явно заинтересовалась мать. – Моей Элизабет тоже. Может, отправить ее с вами?

Элизабет содрогнулась и постаралась получше спрятаться в надежде, что ее не заметят.

– Вы ищете новую камеристку, Генриетта? – весело и дружелюбно спросила Джессика.

– Мне пришлось уволить прежнюю вчера, прямо во время бала, – раздраженно ответила Генриетта.

– Вот как? – воскликнула леди Уитморленд. – Ужас какой!

– А что случилось? – полюбопытствовала Джессика.

Элизабет покачала головой. Пусть Джессика во все влезает.

– Нечто совершенно чудовищное, – заявила Генриетта. – Я обнаружила, что она украла у меня сережку с бриллиантом.

– Боже праведный! – вскричала Джессика.

– Да, – продолжила Генриетта, – а когда я устроила ей допрос с пристрастием, выяснилось, что она к тому же похитила у меня платье и туфли и тайком пробралась на бал, изображая гостью. Представляете?

– Нет! – раздался полный ужаса голос их матери.

– Да, – ответила Генриетта с тем же ужасом в голосе и глубоко вздохнула. – Вот ведь позор. Она казалась такой милой, когда мы ее наняли. Трудно найти хорошую прислугу.

– Да. Ну что ж, желаю удачи, – сказала леди Уитморленд вслед уходившим из мастерской Хезлтонам, а когда она с дочерьми, по ее мнению, остались одни, добавила: – Не рассказывай ничего сестре. Она использует эту историю как довод не нанимать камеристку.

Элизабет не могла сдержать улыбки: мать совершенно права, но она не стала ждать, пока та скажет что-то еще, а выскользнула из своего уголка и выскочила из мастерской вслед за Хезлтонами. Они уже собирались сесть в экипаж, когда Элизабет их остановила: