Онлайн книга «На краю любви»
|
– Не убивайте! У меня сын малолетний! Отец, мать старые! Отпустите! Ася опустила голову. Наверное, она должна была почувствовать жалость, однако жалеть Никиту была уже не способна. И все-таки разомкнула губы, прохрипела: – Забирай свою Маню и уезжай. Только скажи, за что вы убили Лику?! Что она вам сделала?! Никита стоял молча, словно собираясь с воспоминаниями. Посмотрел на Асю и слабо кивнул – узнал ее наконец-то. – Не понимаю, – пробормотал он. – По мне, так не за что было ее убивать, но Маня в последнее время словно умом повредилась. Разозлилась на Лику за то, что та поехала на Ярмарку подстерегать тебя в каком-то розовом платье. Маня велела ей черное, незаметное надеть, а она ишь как вырядилась! Маня кричала, что Лика тебе знак хотела подать этим платьем. Ну и велела Тарасу ее заколоть. А он слушался беспрекословно. Иногда мне казалось, что Маня его то ли опоила чем-то, то ли они просто два сапога пара… Потом Маня надумала к тебе труп Лики притащить, чтобы ты страха натерпелась. – Вы что, следили за мной?! – Начали тебя искать, когда Тарас у воровской мамки, которая в Солдатской слободе живет, отыскал платье, в котором ты из Широкополья бежала. Он с Карпихой давно дружбу водил, еще с тех пор, как отвозил к ней разное барахло, которое мы… Никита осекся было, но Ася угадала, что он хотел сказать: – Которое вы снимали с тех людей, которых грабили на лесных дорогах? Никита угрюмо кивнул: – Я тут ни при чем, этим отец заправлял. Карпиха сказала, дескать какой-то старикашка платье принес, из-за этого мы со следу надолго сбились. Только и делали, что поочередно караулили тебя около Ярмарки, да все зря, зря. А потом Маня случайно увидела одного актеришку, с которым раньше хороводилась, – еще до того, как я ее нашел в этом водевильном блудилище и в Широкополье увез. Этот Поль выболтал о тебе все, что знал, но отказался затащить тебя в постель и выведать, где ты прячешь бумаги. Тогда Маня велела Тарасу его прикончить. И все зря, зря! – Поднимете руки, господин Широков! Ну! – вдруг скомандовал Данилов. Он навел на Никиту эспиньоль, свободной рукой распахнул его сюртук, выхватил из-за пояса пистолет: – Ну да, понимаю. Зубы заговариваете? Минуту выжидаете удобную? Вижу, ваша Маня и вас многому научила. – Я был у нее плохим учеником, – со слезами выговорил Никита. – Я руку на человека не могу поднять! Верните мне пистолет! Я убью этого проклятого коня, из-за которого она… Пристрелю его! – Руки коротки! – насмешливо бросил Данилов, поигрывая его пистолетом. – И скажите спасибо, что мы вас отпускаем. Никита перевел дыхание, шагнул было к телу Марфы, но повернулся к Асе: – А ведь ты нас обманула! Обманула! Ты нам подсунула какие-то пустые бумажки, а векселя и документы… Украла! Спрятала от нас! – И внезапно рухнул перед ней на колени: – Асенька, прости. Ты же любишь меня! Ты же хотела стать моей женой! – Вы спятили, господин Широков, – холодно проговорил Данилов. – Анастасия Васильевна – моя жена, и только из благодарности за то, что вы связали наши судьбы, я отпускаю вас. Но боже вас упаси еще хоть раз встать на нашем пути. Прощайте. Под униженный вой Никиты они пошли к своей повозке, но остановились около Севера, который по-прежнему дрожал крупной дрожью. – Север, пойдешь со мной? – шепнула Ася. – Да ты опять запутался! |