Книга На краю любви, страница 138 – Елена Арсеньева

Поводья упали ему в ноги. Ася наклонилась подняла их, слегка потянула:

– Пойдем, Север!

Конь послушно тронулся с места.

– Что же мы сделаем с Широковым? – спросил Федор Иванович.

Ася покачала головой:

– Что он сам с собой теперь сделает? Останется жив – пусть живет. А если кинется Марфу догонять – значит, пусть догоняет.

– Воля твоя, – кивнул Данилов. – Но смотри, мы уже у самого поворота на Хворостинино, до твоего дома осталась какая-то верста. Может быть, пойдем пешком, поведем Севера, пусть в себя придет… А Спиря проедет вперед.

– Хорошо, – кивнула Ася. – Только я не знаю, в каком состоянии наша конюшня, можно ли туда лошадей поставить.

– Не волнуйся, там все в порядке, – сообщил Федор Иванович.

– А ты откуда знаешь?!

Он улыбнулся загадочно.

– Ты там был! – изумилась Ася. – Эспиньоль – это отцовский?!

– Да, – кивнул Данилов.

Ася так и вытаращилась на него:

– Но как ты попал в Хворостинино? Как спасся?! Не могу поверить, что ты жив! Я ведь думала, что уже не жена тебе, а вдова твоя.

– Знаю об этом…

Она слабо улыбнулась:

– Леха разболтал? Предатель!

– Ну нет! – возмутился Данилов. – За такого друга, как Леха, нужно Господу в ножки поклониться. Именно через Леху я тебя и нашел. И он мне рассказал все, что ты ему рассказала когда-то. Тогда я окончательно решил, что надо мне все-таки перед тобой объявиться и все объяснить. А то, знаешь, было время, когда я решил было кануть в нети.

– Боже мой! – шепнула Ася, качая головой. – Он решил!..

Хотела было упрекнуть Федора Ивановича, уверить, что она не отрекалась от него ни на минуту, но потом подумала, что глупо отравлять старыми упреками то, что сейчас начиналось у них. Может быть, впредь им будет за что друг друга корить, но к старому возврата нет и не должно быть.

– Ты спросила, как я попал в Хворостинино и как спасся, – проговорил Данилов. – Ну слушай. Помнишь, как все случилось? Нас повенчали, и Марфа, переряженная разбойником, выстрелила в меня. Я упал, ты повалилась рядом, лишившись сознания, но в это мгновение в церковь ворвался Улген и положил своими стремительными стрелами и меткими пулями всех разбойников… кроме Марфы, как потом выяснилось.

– Улген в нее попал, да вот только одежда на ней была толстая, тяжелая. Нарочно такую надела, чтобы скрыть фигуру, когда разбойником притворялась. Я слышала, как она об этом Никите рассказывала, – перебила Ася.

– Жаль, что Улген этого не заметил, – вздохнул Федор Иванович. – Потом он за свою ошибку дорого заплатил! Ну а тогда он унес меня в лес, перевязал рану и спрятал под выворотнем огромного дуба. Потом пошел было за тобой, но опоздал: увидел только несколько всадников, уезжавших прочь. Один из них вез тебя в своем седле… Очевидно, это был Никита?

Ася кивнула.

– Догнать их Улген не мог, к тому же стрелы и пули у него закончились. Тогда он вернулся ко мне и приложил все свое шаманское мастерство, призвал на помощь все свои таинственные силы и воззвал к тунгусским небесным богам, чтобы помогли спасти его эдэ, то есть друга. Даже в беспамятстве я слышал каждое слово этого заклинания и запомнил его навсегда!

И Данилов произнес медленно, негромко, с такой особенно силой, что Асе почудилось, будто это звучит не его голос, а голоса деревьев, подступивших к дороге, и голос неба, которое смутно просвечивало между ветвей, и голос прозрачного, едва заметного серпика луны, проклюнувшегося в вышине: