Онлайн книга «На краю любви»
|
– Ах, конечно, помню, – кивнула Ася, подходя ближе к портрету и стараясь сдержать дрожь, которая пробрала ее при упоминании о разбойниках и о карете. Всмотрелась во тьму, покрывшую черты лица. – И еще помню, что Никита Григорьевич был изображен одетым в соболью шубу, крытую красным бархатом, причем бархат этот был прописан до самой малой ворсиночки! А жемчуга его супруги розовым светом сияли… Удивительная была красавица, теперь уж не разглядишь лица. Как же печально, что испорчены портреты! – Дозвольте слово молвить, – подала голос Марфа, – я слышала, будто по монастырям живут мастера, которые старые иконы обновляют. Ежели бы найти таковых да привезти сюда, они небось и портретам вернули бы прежнюю красоту. Конечно, монастыри за таких мастеров деньги просят лютые, но да можно расстараться, наверное… – Ах, умница, – хлопнула в ладоши Ася, – я и не слыхивала о таких мастерах! Да чтобы заполучить подобного умельца, небось никаких денег не пожалеешь! – Если они есть, – буркнул Никита мрачно. Ася покраснела. Сейчас самое время сказать: мол, сыграем свадьбу, милый мой Никитушка, вот тебе и деньги! Старое обновим, новое создадим! Но слова не шли с языка. Да тут еще Марфа – вот уж воистину, простота хуже воровства! – знай подливала масла в огонь, тараторя умиленно: – Ах, смотрю я на вас, барин Никита Гаврилович, да на вас, милая барышня Анастасия Васильевна, смотрю – и душенька моя радуется! Как же баре славно придумали: рисуют портреты дедов-отцов, а потом их дети да внуки смотрят и гордятся родовой своей. Вот народятся у вас детки, вы их сюда приведете и станете про своих пращуров рассказывать, и ваши портреты здесь повесят, чтобы правнуки да праправнуки ими любовались… Вдруг послышался детский смех, и Ася, оглянувшись, увидела мальчика, вбежавшего в комнату. Было ему года два, не больше, но широкая улыбка, бойкий взгляд и звонкий голос выдавали в нем общего любимца, которому дозволено все и который знает о том, как его любят окружающие. Одет он был в белые порточки и рубашонку, затейливо расшитую у ворота. За мальчиком едва поспешала молодая дородная белолицая женщина с прекрасными золотистыми волосами и голубыми глазами. Впрочем, ее красивое лицо было испуганным, пухлые красные ладони знай всплескивали сокрушенно: – Ах, Сёмушка! Куда ж ты понесся, родимый! – Ты, Анисья, видать, с ума сошла! – гневно окликнула Марфа. – Не велено в господские покои дворовой детворе, разве не знаешь? Варвара Михайловна недовольны этим! Тебе место в прачечной, и дитяти велено быть при тебе! Ты погляди, как барин Никита Гаврилович разгневались! Ася покосилась на Никиту. Сказать по правде, он вовсе не выглядел разгневанным – напротив, смотрел на мальчугана с улыбкой. – Ой, простите великодушно, – зачастила Анисья, догоняя быстроногого малыша и подхватывая его на руки. – За ним ведь не уследишь, за постреленком этаким! «Так вот почему у нее такие руки красные, – подумала Ася. – Она прачка!» – Уж не твой ли Сёмушка разбойников в лесу увидал, которые на нашу карету напали? – спросила с улыбкой. – Марфа прачку Анисью упомянула и ее сына. Ежели это он наш спаситель, его не бранить, а похвалить надобно. Анисья замерла, переводя испуганные глаза с Никиты на Асю и Марфу. Она несколько раз приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, но как будто не решалась. |