Книга Гондола химер, страница 43 – Морис Декобра

– До сих пор ваши доводы сводились к одному: заставить меня уйти с пути Ручини. Вы говорили мне о торжестве справедливости, но разве справедливость находится во вражде с любовью?

Отец Сала подошел ближе к леди Диане и сказал:

– Эта справедливость несовместима с вашим чувством.

И так как леди Диана смотрела на него, не понимая, он объяснил:

– Леди Уайнхем, вы принадлежите к враждебной Ручини нации, с которой он должен вступить в бой. Это все, что я могу вам сказать.

– Вступить в бой? На земле царит как будто мир?

– Мир не больше, чем маска. Европейцы прикрывают ею неизлечимую язву войны, той войны, которая, увы, не прекращается, несмотря на мирные трактаты-антракты, во время которых представители цивилизации занимаются подготовкой новых братоубийственных войн. «Мир людям доброй воли!» Лживые слова, прикрывающие вражду народов, глухую, лицемерную, скрытую, отравленный ручей под душистой и мягкой луговой травой. И я, горячо верующий, с тоской констатирую все это. Разве Марк Аврелий, да простится мне упоминание имени этого добродетельного императора, не говорил о человеческих пороках: таков закон природы, и желать его изменения равносильно желанию, чтобы фиговое дерево давало не фиги, а другие плоды… Все остальное лишь смрад и гниение могилы… Мы бессильны превратить гиен в ягнят, и нам остается только одно, бороться во имя справедливости и наказания виновных.

– Наказание виновных? Но кто же виновный?

– Один из ваших соотечественников, леди Уайнхем, человек не только нанесший бесчестие гербу Ручини, но совершивший преступление, которое осталось безнаказанным.

– Вы говорите о справедливости и правосудии, отец; вам следовало бы употребить слово «месть», так как мне кажется, что речь идет скорее о последней, чем о первом; но, ведь, ваша мораль как будто учит, «подставлять другую щеку»?

– Леди Уайнхем, наш великий учитель Лессиус сказал: «Отступления допустимы, когда имеются для этого серьезные причины».

– Кто же мой соотечественник, которого Ручини предполагает наказывать за преступление?

– Его имя не играет роли, леди Уайнхем! Могу сообщить вам лишь, что он существует и что правосудие свершится.

Леди Диана поднялась.

– И вы вырабатываете детали этого правосудия в этом странном доме?

– Этого требует тайна наших собраний. В 1537 году на месте этого самого дома Лойола и его сообщники назначали свидания для выработки статута будущего общества. Пригласив вас сюда, я нарушил наше постановление; если вам угодно, Ручини может не знать этого. Но я считал своим долгом предупредить вас вовремя, чтобы вы могли подумать, прежде чем продолжать флирт с моим другом. Если вы настаиваете на этом, я заявляю вам вполне серьезно, что вы ставите перед Ручини трагическую задачу и подвергаете себя большому риску. Я действовал, как приказывал мне мой долг. Это все, что я имею право сказать!

– Я не отрицаю ваших добрых намерений, отец, но заявляю вам не менее серьезно, что я ничего не изменю в своих планах. Любовь сильнее разума, а опасность еще никогда не заставляла ее отступать.

– Это большое несчастье, сударыня!

– Еще один вопрос… Вы говорите, что я ставлю перед Ручини трагическую задачу; вы, конечно, говорите о красивой брюнетке, живущей в квартире графа Ручини на улице Святых Апостолов, которая провожала его на вокзал при его отъезде в Милан и которая присутствовала в прошлый раз на вашем тайном собрании в этой самой комнате?