Онлайн книга «Смертельный код Голгофы»
|
По этим и другим причинам, называть которые не принято, говоря об умершем (обычно писали что-то вроде: «К радости бульварной прессы, Бертрам состоял в так называемом открытом браке»), у него не было детей. Это привело к тому, что в то солнечное, но холодное весеннее утро у гроба стояли и давали волю слезам четыре вдовы, одетые в черные костюмы и вуали от лучших дизайнеров. Этот факт поверг священника, читавшего по заказу утешительные слова по потрепанному листочку, в крайнее замешательство. Он не знал, на какую из четырех женщин ему следует смотреть утешительным взглядом. Несколько телевизионных съемочных бригад и множество газетчиков боролись за лучшее место. Священник говорил о Царствии Небесном, при этом его голос был похож на голос Эриха Хонеккера. На деревьях, обступивших кладбище, сидели вороны и иногда прерывали речь проповедника громким карканьем. Было не меньше двухсот гостей — они столпились вокруг открытого гроба, те кто стоял позади, старательно тянули шеи. Большинство пришло из любопытства. Были и те, кто ходил на похороны как на работу. На приличном отдалении от толпы, спрятавшись за деревом, стоял Вольф Инграм. Несмотря на свою профессию, Инграм ходил на похороны без отвращения. Не то чтобы он, как это бывает в плохих фильмах, ожидал, что поймает убийцу у гроба покойника. Но как он говорил, убийца как-то по-особому пахнет. Что касалось его нюха, то, похоже, в этот раз Инграм ошибся. Несмотря на то что он внимательно осмотрел каждого гостя, насколько это было возможно, он не обнаружил ничего подозрительного. Через полчаса толпа скорбящих поредела. Начали расходиться и журналисты — одни почти бегом, другие — чинно шествуя. На кладбище воцарилась тишина. Только сквозь высокую стену прилегавшего к погосту юридического учреждения время от времени слышались неразборчивые приказы. Инграм с интересом рассматривал букеты и венки на могиле, а особенно красные ленточки с золотыми буквами, на которых фирмы, друзья, близкие и родственники, как, впрочем, и различные дамы, передавали усопшему последний привет. С намерением записать все имена он достал из кармана блокнот, как вдруг услышал голос: — Все работаете? Похвально, похвально! Инграм обернулся. — Вас-то я меньше всего ожидал тут увидеть, господин прокурор. Вероятно, прекрасная погода не дала вам усидеть за письменным столом? Маркус Реннер посмотрел отстраненно, хотя в этом ему, не обладавшему актерскими талантами, помогали блестящие стекла очков, скрывавшие глаза. — А вас? Что-то заметили, что могло бы нам помочь в расследовании? — Честно говоря, нет, господин прокурор. Я как раз собирался переписать имена с венков. Никогда не знаешь… Реннер схватил комиссара за рукав и потащил на правую сторону могилы, где покоилась целая гора венков. Он наклонился и разгладил рукой лиловую ленту, которая была прикреплена к венку из оранжево-голубых стрелиций, которые иногда еще называют «райские птицы». Золотыми буквами было написано: REQUIESCAT IN РАСЕ — IND. — Что вы теперь скажете? — спросил Реннер с надменностью, за которую его все так не любили. И добавил тем же тоном: — Вообще-то в ваши обязанности входило это найти! Инграм не видел причины, по которой ему следовало бы оправдываться перед этим выскочкой: у этого юнца еще молоко на губах не обсохло. Поэтому он воздержался от комментариев и сказал: |