Книга Смертельный код Голгофы, страница 119 – Филипп Ванденберг

— Это неинтересно.

— Он священник.

— Что? — Гропиус удивленно посмотрел на Франческу.

— Он не только выглядит как священник, он еще на память цитирует послания апостола Павла.

— И что он хотел? — Гропиус оглядел ее. — Могу себе представить.

— Да, и это тоже, — Франческа смущенно улыбнулась, — но еще он хотел какой-то товар.

— И как закончился вечер? — улыбнулся Гропиус.

Франческа, почувствовав в его голосе пренебрежение, решила этого не замечать и продолжила:

— Внезапно к Родригесу подбежали двое мужчин и утащили его. Я не видела, куда именно. Когда я вернулась в отель, в моей комнате все было перевернуто вверх дном. Грегор, я боюсь. Можно мне переночевать у тебя сегодня?

— Конечно, — ответил Гропиус, думая о своем. Он размышлял: священник, который следит за ним определенное время (и не только за ним, похоже, что он и Франческу не выпускает из поля зрения), заинтересован в том, чтобы расследование смерти Шлезингера было приостановлено. Странно. На какой-то момент ему показалось почти невозможным, что у убийств Шлезингера, де Луки, Бертрама, Константино был один и тот же заказчик. Ведь у каждой из этих смертей был свой, индивидуальный мотив. И еще эта чертова папка, о которой он ничего не знал: ни ее содержания, ни того, куда Шлезингер ее спрятал.

Гропиус покачал головой.

Он подошел к Франческе и взял ее за руки:

— Что тебе еще удалось узнать от этого Родригеса? Подумай, малейшее наблюдение может стать полезным!

Франческе было нелегко вспомнить подробности прошедших трех часов. Ведь шампанское не прошло бесследно и для нее. После недолгих раздумий она ответила:

— У него была очень странная манера говорить, он говорил о себе во множественном числе, как будто стыдился произнести слово «я».

— Странно. Еще!

— Когда мы стали уходить, он назвал мне номер своей комнаты в гостинице: двести тридцать один. Расплатился золотой кредиткой. И все время нервировал меня вопросом о каком-то товаре.

Гропиус отошел от Франчески и сел в свое кресло.

— А ты, — задал он ей вопрос, — ты сама делала Родригесу какие-нибудь намеки?

— О чем ты говоришь! — возмущенно вскричала Франческа. — Я не буду утверждать, что была абсолютно трезва, но я вполне контролировала ситуацию. Нет, от меня Родригес не узнал ни единого слова! Поверь!

Гропиус взволнованно вскочил и выбежал из комнаты. Затем он осторожно посмотрел сквозь зарешеченное окно, выходящее на улицу. Все машины, припаркованные около дома, были ему знакомы, он не заметил ничего подозрительного. Гропиус взглянул на часы. Было начало второго. Он вернулся в гостиную.

Франческа удобно устроилась на диване.

— Извини, — прошептала она, — я устала как собака.

— Хорошо-хорошо, — ответил Гропиус и вышел. Когда он вернулся, у него под мышкой было одеяло и пижама, но Франческа уже спала.

— Эй, проснись, — прошептал Гропиус, — ты не должна засыпать в одежде.

На короткое мгновение Франческа открыла глаза, потом закрыла их и с недовольным ворчанием отвернулась.

— Эй, — повторил он и потрепал ее по щеке, — я принес тебе пижаму.

Франческа тяжело поднялась, села и с полузакрытыми глазами начала раздеваться. Через минуту она уже сидела перед ним обнаженная. У нее было безупречное тело: полные груди, тонкая талия, упругие бедра. Все — один сплошной вызов.

Он почувствовал возбуждение и на какой-то момент задумался, стоит ли ему подчиниться желанию. Но потом им овладело сомнение: может быть, усталость Франчески была всего лишь игрой, может быть, она просто решила воспользоваться ситуацией, чтобы его соблазнить?