Книга Смертельный код Голгофы, страница 23 – Филипп Ванденберг

Прежде всего, деньги, эти десять миллионов, настолько поразили ее, что лишили здравого смысла и способности рассуждать логически. Конечно, вполне могло быть так, что Арно стал жертвой какой-то криминальной организации, и безусловно, такое убийство похоже на дело рук мафии. Да, она вполне могла бы в это поверить, если бы случайно не наткнулась на этот тайный счет. Мафиози не платят человеку десять миллионов за какие-то услуги, чтобы потом убить получателя этого состояния, и уж конечно, не таким способом, связанным с большой опасностью разоблачения. Шлезингер не был тем человеком, который мог связаться с мафией. Вспомнить хотя бы то незначительное левое дельце с налогом, когда речь шла о тысяче евро. Оно не давало ему спокойно спать несколько дней. Нет, если бы она сама не зарабатывала, их образ жизни был бы намного более скромным.

В который раз Фелиция вынимала из конверта лист с выпиской и вслух вполголоса произносила напечатанную там сумму, как будто хотела ее одушевить: десять миллионов триста двадцать семь тысяч четыреста шестнадцать. Для исследователя старины эта сумма выглядела настолько далекой от реальности, что его смерть не могла не находиться в неразрывной связи с деньгами.

Фелиция подумала, что, может быть, лучше оставить все как оно есть. Наверное, ей следует позаботиться о достойных похоронах Арно и начать с этими миллионами новую жизнь, но жуткое, причинявшее лишь страдания любопытство звало ее на поиски приносящего смерть источника этих денег. Фелиция с самого начала была уверена, что ее ничто не остановит, даже если ей самой будет угрожать опасность.

В кабинете Арно, стены которого, за исключением окна с видом на озеро, целиком и полностью были заставлены полками с книгами, нашелся один, обрамленный со всех сторон фолиантами канцелярский шкаф, в котором хранился труд всей его жизни, разделенный на кипы мелко исписанных листов. Она бы никогда не отважилась вынуть оттуда хотя бы один лист или поинтересоваться содержанием того или иного документа. К работе Арно она относилась с благоговением. Она никогда не оставалась равнодушной к его исследованиям, напротив, Фелиция даже иногда втайне хотела чуть больше участвовать в его увлекательном труде.

Арно лишь изредка рассказывал о своих раскопках и о теориях, которые базировались на результатах этих исследований. В этих случаях Шлезингер начинал говорить таким тоном, как будто он иной, пришедший из другого мира, а она внимала его рассказам с горящими глазами, как ребенок, слушающий сказочника.

Фелиция улыбнулась, когда ей вспомнилась фраза, сказанная однажды Арно в самом начале их супружеской жизни. Археологи, заявил он с серьезным лицом, могут быть из вчерашнего и из завтрашнего дня, но никак не из сегодняшнего. Она долгое время не могла понять, что муж имел в виду, а когда наконец осознала сказанное им, стала легко мириться с его зачастую странным поведением.

Беспорядок, который, казалось, царил в этих горах бумаг, был лишь видимым, как тот хаос, что, на первый взгляд, царит в муравейнике. На самом деле педантизм Шлезингера порой доходил до гротеска, например, каждый предмет на его письменном столе периода грюндерства^[7]должен был занимать свое, строго определенное место. Арно мог с закрытыми глазами пройти от стола к шкафу и вынуть оттуда нужный ему документ — способность, перед которой Фелиция преклонялась.