Книга Забыть о девочках, страница 56 – Жаклин Баблиц

– Да ладно, мать. Я просто хочу помочь.

К тому времени усталость от смены часовых поясов достигла апогея, и Рут чувствовала, что того и гляди рухнет со стула. Проще всего оказалось подыграть Юноне и оставить свои настоящие вопросы к Розе на утро. В конце концов, она сама сказала Рут, что завтра уделит ей все свое внимание.

Рут положила на стол телефон.

– Вы собираетесь писать подкаст на это? – подозрительно спросила Юнона.

Рут порадовалась, что все-таки купила с собой в поездку приличное записывающее устройство. А значит, можно честно ответить, что сегодня она просто делала заметки, все самое интересное будет завтра.

Когда на вопрос Юноны, читала ли Рут дневники Келли, она утвердительно кивает, Роза переводит взгляд с дочери на гостью и отставляет бокал в сторону.

– Девушки иногда лгут, – тихо говорит она.

– Мужчины тоже, – парирует Юнона.

– Твой отец… – начинает Роза, но Юнона не дает ей договорить.

– Да, да. Я уже это слышала, мама. Папа – взрослый. Долбаный взрослый мужчина. Не важно, что ты думаешь о Келли.

– Я иду спать, – внезапно объявляет Роза, и Рут не успевает спросить, что же она все-таки думает о Келли Паркер.

Когда Роза выходит из кухни, Юнона строит гримасу матери в спину.

– Зачем было вас приглашать, если она не собирается ничего рассказывать? Как же это на нее похоже.

Рут не имеет представления, похоже это на Розу Малвэйни или нет. Ей остается только пожать плечами и предложить разойтись до утра. Соблазн продолжить разговор с Юноной велик, но она с ним борется. Несмотря на вызывающее поведение, это всего лишь ребенок; учитывая юный возраст девицы, выуживание из нее информации, да еще и под выдуманным предлогом, с точки зрения этики дело сомнительное, и это в лучшем случае. В худшем – откровенное коварство.

– Вы хотя бы знаете, где будете спать? – спрашивает Юнона, раздосадованная тем, что от нее отмахнулись во второй раз. – Между прочим, ваши вещи, Рут, стоят у меня в комнате.

Рут уже открывает рот, чтобы согласиться переночевать на кушетке, когда Юнона вздыхает.

– Ладно, спите там. А я посплю в кровати Минни. На ней все равно мой старый матрас. – Еще один вздох. – Нового тут вообще почти ничего нет, как вы, наверное, заметили.

Через несколько минут Рут лежит в односпальной кровати Юноны, свежая, мягкая простыня пролегла между ее кожей и ворохом тяжелых, грубых одеял. Ей приятно их тепло и колючесть: на улице практически мороз, а центрального отопления в доме, как видно, нет. Ежась от холода, Рут выключает прикроватную лампу. Комната мгновенно погружается в густую, насыщенную темноту. Такое чувство, что ее можно зачерпнуть в ладонь. Когда Рут пробует это проделать, пальцы не встречают в воздухе сопротивления. Она почти не может разглядеть собственные руки и ноги, остальная же комната Юноны просто растворилась в черноте. Плакат с изображением бунтаря на площади Тяньаньмэнь, в одиночку сдерживающего колонну танков. Цитата в рамочке, автора которой Рут так и не вспомнила; какой-то призыв рисковать, невзирая на мнения. Стопка книг в углу – шаткая башенка из летнего чтива и минимум пяти томов, как говорится, обязательных к прочтению на протяжении жизни. Обычная комната подростка, думает Рут, хотя и без характерных признаков – нелепых фотографий друзей и разносортных сувениров, посредством которых так часто утверждаются активно формирующиеся личности. В этой комнате Юнона оставила очень мало своих следов.