Книга Забыть о девочках, страница 61 – Жаклин Баблиц

А больше всего обескураживает вот что: Рут еще как интересует, что произошло с Келли Паркер и Николь Морли. Точно так же она не может перестать думать о жертвах Эрика Коултера. Пусть при этом у нее самой возникает стойкое ощущение, что она предает Бет и остальных девочек.

Как будто внимания достойна только та мертвая девочка, о которой заходит речь здесь и сейчас.

Рут думает об идущей впереди Юноне. Эта девица, несомненно, хочет произвести на нее впечатление, нагнав немного жути в дополнение к своим и без того вызывающим замашкам. Не понимает, что при этом она выглядит не крутой, а лишь незрелой. Самопровозглашенная богиня не в курсе: Рут прекрасно видит, что она представляет собой на самом деле. Такая броня Рут хорошо знакома.

Она догоняет Юнону у небольшого, почти незаметного указателя «Марамский заповедник». Ниже – чуть заметная резная стрелочка «К излучине Марамы». По обеим сторонам тропинки, открывшейся взору сразу за указателем, растет густой зимостойкий кустарник, весь в ярких цветах; мягкий, умиротворяющий шум воды говорит о том, что сразу за кустарником бежит река.

Шагающая впереди Юнона, похоже, на время оставила допрос о подкасте. Отдаленный звук течения сливается с хрустом галечника под ногами, периодически в ветвях окрестных деревьев то громко вскрикивают, то клекочут невидимые птицы. Это внушает непонятный страх, но одновременно и завораживает.

Сквозь подкладку кармана в куртке Рут ощущает тяжесть трискелиона и вспоминает о желании Юноны обращать поступки людей против них самих. А что бы сделала Геката и ее неприкаянные юные девы с Юноной Малвэйни?

Проходит как минимум пять минут, прежде чем Юнона останавливается и выдает одну из своих внезапных команд:

– Сюда!

Пригнув голову, Рут пробирается под голыми ветвями больших вишневых деревьев, скрывающих крутую естественную лестницу. Осторожно, чтобы не зацепиться ногой за оголенные корни и не поскользнуться на камнях, служащих ступенями, она спускается вслед за своим проводником. Шум реки перерастает в громкое шипение, когда, преодолев густые заросли папоротника-орляка у подножия лестницы, они с Юноной выходят на небольшой каменистый пляж.

Особое место.

Берег реки, на котором были так жестоко убиты Келли и Николь, сейчас залит солнцем. Вблизи река напоминает ленту из тонкого желтовато-зеленого шелка. Чуть впереди водный поток огибает большие, покрытые мхом валуны и скрывается из виду. Излучина Марамы. Здесь, прямо перед ними, река спокойная. Широкая, как улыбка. Место, созданное, чтобы плавать и мечтать.

Не для того, чтобы топить людей.

– В детстве мы сюда часто бегали, – говорит Юнона, пока Рут обходит пляж по кругу и осматривается.

Повернувшись лицом к реке, Рут вдруг испытывает желание, несмотря на зимний холод, войти в воду. Представляет, как погружается с головой в эту мерцающую толщу, и неожиданно появляется очень странное чувство, что все это с ней уже было. Она опускается на дно реки Марамы, смотрит на размытые облака в небе, погружая руки в донный ил. Чувствует, как мелкие камешки, осколки ракушек и костей просеиваются сквозь пальцы, прежде чем она выныривает на поверхность, задыхаясь и смеясь от холодного воздуха.

Рут пытается избавиться от этого ощущения, но оно накатывает снова. Чувство более осязаемое, нежели дежавю, которое у Рут всегда имеет плотность дыма, – воспоминание испаряется ровно в тот миг, когда хочешь его поймать.