Книга Забыть о девочках, страница 63 – Жаклин Баблиц

– Кучка старых колонизаторов и несколько местных парней, погибших на войне, – объясняет Юнона через плечо.

Они бредут к вершине холма, где похоронены Келли и Николь.

Спустя шесть лет после похорон могилы девочек выглядят очень ухоженными. В вазонах по сторонам каждого надгробия стоят чуть увядшие цветы, у основания памятников разложены безделушки. Свалявшиеся от дождей игрушечные медведи. Сгоревшие свечи. Розовый кварц и россыпь других кристаллов. На памятнике Келли выгравирована звезда и надпись: «Наш сияющий свет». На надгробии Николь слова: «Вечно любящая, вечно любимая».

– Вы верите в призраков?

Очередной вопрос Юноны, пущенный как стрела.

Стоя над могилами Келли и Николь, Рут все еще обдумывает ответ, когда Юнона мотает головой и издает отрывистый смешок.

– А главное, как вы думаете, они нас преследуют?

Здесь, на возвышающемся над заповедником холме, до Рут долетает отдаленный грохот волн, бесконечный шум океана, извещающего о своем прибытии и одновременном уходе. Она могла бы рассказать Юноне о существовании в лиминальном пространстве, на границе между жизнью и смертью. Об умерших девочках, появившихся у нее в спальне, когда ей исполнился двадцать один год. И о Бет. Но разве это призраки?

– Совсем не так, как в фильмах, – только и может ответить Рут.

– Вы очень странная, – говорит Юнона, касаясь кончиками пальцев надгробия Келли Паркер. – Но да, в кино все не так, как в жизни. – Она похлопывает ладонью гранит. – Особенно если речь об убийстве.

Юнона смеется и называет Рут городской фифочкой.

– Я думала, главное правило – не соглашаться на поход ко второй достопримечательности, – пыхтит в ответ Рут, стараясь не отставать от своей младшей спутницы, ведущей ее по мокрой траве. – О том, что нужно остерегаться третьей, никто не предупреждал.

– О, если бы я хотела вас убить, я бы уже это сделала, – непринужденно бросает Юнона через плечо. – Расслабьтесь. На этот раз наш путь лежит в одно очень приятное и красивое место.

Они нарушают границы чьей-то частной собственности. Об этом гласит табличка, приколоченная к первой изгороди, через которую Юнона заставила Рут перелезть. Машину они снова оставили у обочины после десятиминутной езды по неасфальтированной дороге с указателем «Проезд запрещен» в самом ее начале.

Преодолев вторую изгородь, Рут плетется за Юноной по широкому полю. Некоторые из пасущихся тут и там больших черно-белых коров подняли голову и настороженно смотрят на непрошеных гостей.

– Дерьмо! – восклицает Рут, наступив в оставленное коровами липкое месиво под растрескавшейся коркой.

– Оно и есть, городская фифочка, – улыбается Юнона.

– Хочу заметить, я родилась в захолустном городке, – возражает Рут. – Там вокруг дремучие леса, полные барибалов, а уж они-то пострашнее коров.

– Барибалы? Круто! А где это?

– В Коннектикуте, – отвечает Рут, не успев подумать.

Робкая надежда, что Юнона толком ее не слушает, гаснет: девица резко останавливается и разворачивается к ней.

– Мама жила в Коннектикуте.

– Я об этом слышала, – с наигранным безразличием отвечает Рут.

– Ага. Она училась в школе в каком-то городе… в Хобене. Только она не любит об этом говорить. Да и неудивительно. Она вообще ни о чем не рассказывает. Думаю, ей там было нелегко. Родители в принимающей семье были строгими, а их сынок Чип – так только американцев называют – вел себя отвратительно. Настоящий маленький психопат, который только притворялся милым ребенком. Еще у них был какой-то ненормальный учитель… – Юнона на секунду замолкает. – Но такой есть в любой школе, правда? Там, похоже, весь город ненормальный, – добавляет она, не дождавшись от Рут ответа. – В прошлом месяце оттуда похитили девочку. Я в интернете читала.