Книга Прежде чем ты узнаешь мое имя, страница 85 – Жаклин Баблиц

Улыбайся. Это он сказал ей незадолго до того, как все случилось? Или во время? Он издавал звуки, которые она не могла слышать, не хотела слышать, но ведь она разозлила его, верно? Тем, что не отвечала на его вопросы. Вместо этого она оцепенела, как в тот день, когда странный мужчина на синей машине попытался открыть ей какой-то секрет. Она знала, что не должна подходить к нему, чувствовала исходящую от него опасность, но на целую минуту просто забыла, как двигаться. В этот раз Алиса Ли опомнилась слишком поздно.

Меня отправят на остров Харт. Если никто не опознает, мое тело присоединится к миллиону других на этом клочке земли в проливе Лонг-Айленд. Красивое название для массы грязи, которую бесконечно перемешивают, хороня одни кости поверх других. Говорят, глубина там в три человека. Если они вообще вспоминают, что эти кости принадлежат людям.

Прежде чем отвезти меня на остров, они могут сначала одолжить мое тело университету. Против этого я бы не стала возражать. Мне нравится идея, что некоторые части моего тела могут помочь починить другие, все еще теплые, живые тела, нуждающиеся в ремонте. Я больше не нуждаюсь в этой массе кальция и костного мозга, как не нуждаюсь в волосах, ногтях и голубых глазах. Я не могу напрячь мышцы, не могу почувствовать вкус чего-то еще до того, как оно попадет мне в рот, не могу кончить так сильно, что будет казаться, будто я лечу. Не думаю, что теперь имеет значение, что сделают с моим телом.

Раньше на острове Харт была психиатрическая больница. Здесь, рядом с моргом, располагалась такая же. Мертвые и раненые, бок о бок, их никто не видит. Когда умирает известный человек, скажем, принцесса или политик, собирается публика. Их похороны – что-то вроде праздника. Цветы, свечи, фотографии и песни, которые рассказывают о том, кем был этот человек при жизни. Оставшиеся встают и делятся своими воспоминаниями, берут прожитую жизнь и вставляют ее в рамку. Чтобы люди не забывали. Я не получу цветов, свечей или песен. Если меня похоронят на острове Харт, никто даже не узнает, какая у меня любимая песня. Кстати, это «Try a Little Tenderness» Отиса Реддинга. Когда моя мама в первый раз поставила эту пластинку, я заплакала. Я так любила его проникновенный голос; казалось, он пел только для меня и обо мне. Я слушала эту песню так часто, что, в конце концов, стала слышать, как Отис поет ее в моей голове, я могла обойтись и без старого проигрывателя мамы. «Молодые девушки иногда устают». Полагаю, песню не с такими словами следует играть на похоронах. По крайней мере, я была бы там, присутствовала бы при устроенном по мне трауре. Если меня отвезут на остров Харт, все пропало. Моя любимая песня, мое любимое слово (сарсапарилла), и моя первая любовь (Майкл из класса миссис О’Коннор, четвертый класс). Когда кто-то умирает, люди скорбят о потерянном будущем. Но как насчет прошлого? Как насчет всего, что связано с человеком, всего, что исчезает с его уходом?

А что, если вы потеряли даже собственное имя? Что тогда? Вас положат в простой сосновый гроб, а заключенный из Райкерса выроет для вас могилу. Кости на костях, безымянные, похоронены вместе с другими потерянными и забытыми. Психиатрическая лечебница для мертвых.

Хотелось бы мне оставить после себя что-то получше, чем это. Джош говорит, что нам повезло, что люди будут уделять больше внимания такой девушке, как я. Только что, если они никогда так и не узнают, кто я на самом деле? Или того хуже – узнав, напрочь обо мне забудут?