Книга Прежде чем ты узнаешь мое имя, страница 84 – Жаклин Баблиц

Моего имени она не знает, так что не может произнести его вслух.

«Я Алиса, – шепчу я ей раз за разом. – Алиса Ли».

Но она не слышит меня из-за автомобильных гудков, сирен и хлопающих дверей. Я теряюсь в вибрации ее телефона, звуке льющейся воды в душе, в шипении кофейника внизу и шлепанье ее ног по полу. Мой голос звучит еще тише, когда она смеется, плачет, задыхается от воспоминаний о губах Эша, или когда серые глаза мужчины, которого она только что встретила, вспыхивают за ее закрытыми веками, необъяснимым образом заменяя лицо Эша, когда она кончает.

Дело в том, что мертвые редко говорят достаточно громко, чтобы их услышали за шумом этого живого мира.

Проходит две недели, а за моим телом никто так и не пришел.

Они сделали плакаты, провели пресс-конференции, попросили всех, кто знает хоть что-нибудь, немедленно об этом сообщить. Они пытались обтянуть мои кости плотью, выдать меня за живую, но та отслаивается все больше и больше. И никто не приходит за мной. И они все еще зовут меня Джейн. Хочу внести ясность, я вообще не думаю, что похожа на Джейн. Джейн кажется кем-то постарше, кем-то утонченным, с настоящей работой и собственной квартирой. Точно такой же, как та, в которой живет Ной. Только без собак. Возможно, с большими белыми цветами в расставленных повсюду вазах и без пианино посреди гостиной. Не думаю, что Джейн умеет на нем играть. Она разгадывает кроссворд из «Нью-Йорк таймс» и медитирует. Незадолго до тридцатипятилетия она удалила все веснушки на носу лазером. Хотя Джейн никогда в этом не признается, но последние два года ей каждые шесть недель делали инъекции ботокса. Вот это Джейн. Вежливая, успешная, идеально вписывающаяся в рамки своего, не моего, имени.

Это не мое имя.

Я хочу вернуть свое имя. То имя, которое принадлежало мне с самого начала. Я хочу, чтобы именно его использовали люди, когда говорят обо мне. Я хочу услышать в новостях, что Алиса Ли была девушкой, которая жила в Нью-Йорке, что она только начинала вписываться в рамки собственного имени и собственной жизни. Алисе Ли было восемнадцать, и у нее были длинные светлые волосы, которые ее любовник обычно наматывал на пальцы, оттягивая ее голову назад, чтобы надавить на кожу зубами. Алисе Ли нравилось это, и ей нравилось делать фотографии на украденную камеру. Она начинала любить Ноя и его тихую доброту. Ее очаровывал серебристый блеск Крайслер-билдинг, независимо от того, сколько раз она смотрела на его шпиль.

Алиса Ли скучала по своей лучшей подруге Тэмми, а когда ей было шесть, перед ее домом остановился мужчина и, поманив с водительского сиденья, попытался усадить ее в свою синюю машину, чтобы рассказать какой-то особенный секрет. Алиса Ли была девушкой, которая стояла неподвижно целую минуту и только потом убежала домой. Она была девушкой, которая никогда никому не рассказывала ни об этой минуте, ни о том мужчине в синей машине.

Вот какой была Алиса Ли. Она никогда не ломала костей, у нее были ровные и крепкие зубы, а ее мать умерла, так же, как и сама Алиса. Не точь-в-точь, но не так уж и по-другому. Алиса любила рыбные тако и гирлянды, она ненавидела вкус лакрицы. Эта девушка не прочитала много книг, она была занята тем, что влюблялась в окружающий ее мир, когда ее из него вырвали.