Книга Пустая комната №10, страница 3 – Серафина Нова Гласс

Я стучусь, и Мэри приглашает меня зайти. Ее темную квартиру освещает только тусклая нитка рождественской гирлянды, наброшенная вокруг окна, и мерцающий телевизор. В «магазине на диване» продают комбинезоны для взрослых, похожие на жутких пряничных человечков огромного размера. Мэри в носках-тапочках, поношенном домашнем халате и без бюстгальтера. Никакого места воображению.

Она сидит на кресле-качалке, раздвинув ноги, и болтает с телевизором об экономии и диких ценах за пижамы для взрослых.

– Ты светишь своими труселями, Мэри, – говорю я будничным тоном, она сдвигает ноги и лениво отмахивается.

Она указывает на крохотную кухню. К ее губам прилипла сигарета.

– Я увидела ее под раковиной, но не знаю, куда она подевалась. Вот засранка.

Замечаю маленький пистолет, лежащий прямо на столе, заваленном пепельницами и рекламными листками из почтового ящика.

– А это еще зачем? – спрашиваю я.

– Ну я пыталась выстрелить, но решила, что сначала надо позвонить тебе. Может, ты поставишь какую-нибудь мышеловку, которая снесет ей голову. Или яд. Правда, в прошлый раз, увидев крысеныша, я налила антифриза на шматок арахисового масла, и все впустую.

Она вскакивает и нагибается в поисках крысы.

– Нельзя стрелять в квартире.

– Ну и хер с ней, если в ней постоянно шныряют гребаные крысы. А если она заберется в постель? Скоро меня навестит внук. Я не могу пускать крыс в кровать. – При этой мысли Мэри театрально хватается за столешницу, чтобы сохранить равновесие. – Владельцы должны что-то сделать.

Я оглядываю открытые консервные банки с синеватой плесенью, макароны с сыром в кастрюле на плите, спрессовавшиеся в оранжевый кирпич, и заляпанные маслом коробки из-под пиццы, разбросанные по столешнице и торчащие из переполненного мусорного ведра.

В своей квартире я никогда не видела крыс, но не говорю об этом.

– Я могу только поставить мышеловку. Не ту, которая отрезает головы, – говорю я, и Мэри пожимает плечами.

А потом я вижу, что датчик дыма вырван из кухонной стены и болтается на паре проводов. Показываю на него пальцем и вопросительно смотрю на Мэри. Она тушит бычок в банке из-под «Спрайта».

– Все время отваливается, – говорит она.

– Хм…

За короткое время, что я здесь нахожусь, мне уже стало понятно, что проблемы Мэри скорее связаны с одиночеством, чем с нашествием крыс. Конечно, и с грызунами тоже, поэтому, когда она узнает, что я ненадолго останусь, чтобы расставить мышеловки и починить детектор дыма, то радостно предлагает мне тарелку печенья, похожего на шапки Санта-Клауса, с отделкой из помадки и ставит чайник.

Забавная штука – одиночество. И это я узнала только недавно – о его силе, о том, к чему оно подталкивает.

Уже смеркается. Когда я пересекаю территорию, возвращаясь в свою пустую квартиру, из двери сто шестой доносится мелодия I’ll Be Home for Christmas. Град превратился в мягкий снегопад, и все тело ломит от горя, которое невозможно выразить.

Прежде чем открыть дверь в свою квартиру, я вижу, что рядом, в маленьком офисе администрации, горит свет. Именно там я подсовываю несчастным новичкам договоры об аренде на подпись, там же хранятся краски и чистящие средства. Кроме владельца, ключ есть только у меня, так что, наверное, я оставила свет включенным или не заперла замок.

Толкнув дверь, я вижу внутри мужчину. От страха с воплем отскакиваю, но потом замечаю, как он покачивается, приваливается к стене и смеется.