Книга Топор, страница 29 – Дональд Уэстлейк

Совершил ли я глупую ошибку, придя сюда? Вспомнят ли эти люди меня намного позже, когда все будет закончено и я получу работу Аптона «Ральфа» Фэллона? Заподозрят ли они, что я натворил? Неужели я упустил свой шанс привести план в действие еще до того, как начал?

(Я думаю, что в течение этого периода времени я, вероятно, бессознательно пытался найти какой-нибудь предлог, чтобы не выполнять этот план, хотя другого плана не было. Другого плана не было и до сих пор нет.)

Но вот я здесь, я уже сделал заказ, и единственный верный способ привлечь к себе внимание — это выбежать сейчас, пока не принесли мою еду. Итак, я сидел, сгорбившись, не глядя ни на что, кроме множества товаров на прилавке вдоль стены передо мной, и время от времени слышал обрывки разговоров за столиками позади меня. Shoptalk, кое-что из этого, shoptalk я узнал. К Shoptalk я мог бы легко и с радостью присоединиться. До этого момента я не осознавал, насколько сильно скучал по тому миру. О, как бы мне хотелось сесть за один из этих столиков и просто позволить разговору о работе захлестнуть меня.

Ну, я не мог. Я сел там, где был, за стойку, пышногрудая официантка принесла мой BLT, и я упрямо поел. В то время как позади меня, время от времени, люди насмешливо обращались к кому-то по имени Ральф, и Ральф отвечал тем деревенским голосом, который больше похож на деревенский, чем на местный. Не совсем акцент, но что-то дребезжащее во рту, из-за чего кажется, что у них вставные зубы, даже если это не так.

В какой-то момент я украдкой оглянулся через плечо и увидел, что этот Ральф сидит за столиком у окна, и он был костлявым поджарым парнем примерно моего возраста, но худее. Он был похож на певца и автора песен старых времен, Хоги Кармайкла. Его голос, хотя и с этим крекерским акцентом, был не таким музыкальным.

Их обеденный перерыв закончился. Внезапно всем им понадобились чеки, и официантка была очень занята в течение нескольких минут, выписывая чеки, прозванивая итоговые суммы на кассовом аппарате. Все группы ушли и небольшими группками спустились с холма, а я повернулся, чтобы понаблюдать за ними через окна, за тем, как они разговаривают друг с другом, выкуривая последнюю сигарету (на фабрике курить было запрещено).

Официантка встала между мной и окнами, убирая со столов, и я сказал ей: «Тот парень, который сидел вон там. Это был Ральф Фэллон?»

«О, конечно», — сказала она.

«Я так и думал», — сказал я. «Я встретил его много лет назад, но я просто не был уверен. Не имеет значения. Я заберу свой чек, когда у тебя будет такая возможность».

В тот день, когда я ехал домой по живописной сельской местности, воспоминания о тех разговорах за обедом крутились в моей голове, я знал, что должен это сделать. Я должен был идти вперед. Я больше не мог жить без своей жизни.

В тот день, вернувшись домой, я достал резюме Герберта Эверли, посмотрел его адрес и обратился к своему дорожному атласу.

Лью Рингер покончил с собой! Кто бы мог подумать?

Сегодня понедельник, прошло четыре дня после моего ужасного происшествия в доме Риксов, и мы с Марджори смотрим шестичасовые новости, и об этом только что объявили. Лью Рингер повесился в своем гараже прошлой ночью. Лью Рингер мертв.

Полиция говорит, что это довольно удачное завершение дела. Они с самого начала были почти уверены, что Лью Рингер — их человек, но у них не было достаточно веских вещественных доказательств, чтобы повесить это на него, а без этих веских вещественных доказательств у них не было другого выбора, кроме как отпустить Рингера в субботу днем, когда этого потребовал его адвокат.