Книга Демонская кровь Маргариты, страница 55 – Ольга Ильина

— Жаль отца твоего, — говорит, — хороший человек был. За него тебя спасу. Будешь жить, любить, детишек родишь много, зло и несчастья обходить стороной тебя будут, а если и случатся, то переживешь их легко, без ран в душе. Жизнь у тебя будет долгой, необычайно долгой, но ни болячки, ни немощность тебя не коснутся.

— Знала я, что за такой подарок платить придется, — вернулась к реальности Зинаида Кирилловна. — Маргарита и об этом поведала.

— Век минует и еще шестнадцать лет, и в сочельник встретишь ты, аккурат напротив своего дома, девушку, на меня похожую. Приведи ее к себе, чаем напои, да и расскажи все как есть, без утайки. Тогда отпустит тебя проклятие, и конец жизни свой ты встретишь с радостью, но коли ослушаешься меня и уедешь раньше времени из этих мест…

— Она не договорила тогда, да я и так не посмела бы. Потому за Федей своим в Сибирь не поехала, да предложения детишек и внуков погостить отвергала. Все боялась, что тебя пропущу. Хоть и сказала Маргарита, что ждать тебя не скоро, но все равно боялась. А вдруг в дороге, да в пути со мной что случится? Или там, за селом этим, мне так понравится, что возвращаться не захочется.

— А Маргариту вы больше не встречали? Не знаете, что с ней случилось?

— Нет, милая. Больше я о ней не слышала до сего дня.

— Вы думаете, это она то проклятие наложила?

— Тебе виднее, деточка. Семья Вронских всегда была необычной, что родители, что дочки их. Знаю одно — все, что сказала тогда Маргарита, сбылось. И про детей, и про зло, и про Феденьку моего. И про тебя тоже сбылось.

— Значит, теперь вы свободны?

— Наверное. И я рада этому. Я свой век прожила, хорошо прожила, правильно. Зла никому не желала, да не делала, старалась жить по совести, да по божьим законам, осуждать не спешила, но и другим не дозволяла. Да, милая, я готова идти дальше, да и Феденька уже давно меня заждался. Пора мне, деточка, пора.

Я поняла, о чем хотела сказать Зинаида Кирилловна. Каждый должен прожить то, что ему отмеряно, бабушка тоже так считала. А искусственно укорачивать или удлинять свою жизнь способны только трусы, те, кто жизни или смерти как огня боятся. Да, это я могла понять, не понимала другого — что мне-то со всеми этими знаниями делать? Ведь я ехала сюда сегодня только для того, чтобы набрать немного земли, да маму с бабушкой навестить, а получилось, что узнала еще одну страшную тайну моей семьи. И этой тайной стало проклятие целой деревни.

Могу предположить, что Маргарита, давая Зинаиде Кирилловне такие указания на мой счет, сделала это не просто так. Но чего она хотела? Чтобы я его сняла? Или вынесла из всего этого какой-то жизненный урок? Если первое, то как я, без году неделя, как ведьма, могла бы его снять? Это просто нереально. А если второе, то я этого урока и вовсе не понимаю. Единственное, что я могла сказать точно — у Маргариты, скорее всего, был тот же дар видеть будущее, что и у моей мамы, иначе как бы она могла обо мне рассказать? Но не значит ли это, что вся наша жизнь уже заранее предопределена? Написана кем-то там наверху?

— О чем задумалась, милая? — тронула меня за руку Зинаида Кирилловна.

— Да я все никак понять не могу, что мне дальше делать?

— Это уж тебе самой решать. Но если моим советом не побрезгуешь, ты должна снять проклятие. Не вправе люди за злодейство наказывать. Это только Господь бог наш может решить, кто прав, а кто виноват. А ежели встал человек на этот путь, то не уподобляется ли он сам этим злодеям? Там ведь не только виновные были — проклятие и детей, и младенцев коснулось. А они-то в чем провинились? Грех это, великий грех, и тетя твоя, на него решившись, душу свою светлую да чистую во тьму обратила. И сдается мне, что она тогда еще, повстречав меня, хотела от греха этого освободиться. Только зло, гнев, да жажда мщения глаза ей застилали.