Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 308 – Екатерина Гичко

– Хорошо, – тяжело оборонила Дамадрия. – Другого пути вы мне не оставили. Но мне не хотелось бы, чтобы вы думали, что я продаю дочь, чтобы спасти сына.

– Я не позволю себе настаивать, если госпожа Лаодония останется холодна ко мне. Но приложу все силы, чтобы моя симпатия не осталась безответна.

– Похоже вы на пути к успеху, – недовольно проворчала императрица. – Эта упрямица врала мне так отчаянно, что в какой-то момент я даже ей поверила и заподозрила господина Унера…

– Нет! – вскинулся Шаш и тут же малость устыдился своего порыва. – Поверьте, у этого молодого и очень достойного господина шансов нет.

– Наги такие собственники, – насмешливо прицокнула её величество. – Но вам нужно будет поговорить кое с кем ещё. Видите ли, сейчас во главе империи не я. И некоторое время после моей смерти он будет главным помощником моего сына. Как хранитель тайны вы обязаны с ним пообщаться.

– Смею предположить, господин Аркшаш?

– Это единственный родич, на которого император может положиться, – качнула головой её величество.

– И кто-то ещё? – приподнял брови Шаш. – Человеческая жизнь скоротечна, а семье Митреск нужна более длительная поддержка. Или… – наагасах не произнёс вслух, всё же место для беседы было не очень подходящим. Но он окинул взором свои ноги и вопросительно приподнял брови.

– Нет, – отвергла предположение о нажьем происхождении советника Дамадрия. – Здесь как у вас с Лаодонией.

Намёк вышел уж слишком заковыристым, Шаш не понял.

– Надеюсь, он проживёт долгую жизнь с моим сыном и сможет оказывать ему поддержку ещё очень долгое время.

Намёк утратил свою прозрачность, но Шаш всё равно не сразу допустил эту мысль. Точнее, допустил, но отказался верить. Ошарашенно захлопал глазами, когда по губам императрицы расползлась тонкая, почти змеиная улыбка. Подавшись вперёд, она опёрлась на стол и сухим пальцем поманила нага ближе, чтобы едва слышно прошептать ему на ухо:

– Привязать жизнь могут не только мужчина и женщина, верно, наагасах?

Тот ошеломлённо смотрел в хитрые глаза императрицы. Она хочет сказать, что советник Аркшаш прошёл ритуал привязки жизни с кем-то из её сыновей? Ритуал, который у самих нагов считается брачным? Нет, Шаш осознавал, что изначальное предназначение ритуала именно в привязке жизни, брак заключить можно и иначе. Но у них, у нагов, он воспринимается именно как брачный! Ни один наг не подумал бы привязать на себя жизнь своего друга-оборотня или человека. Да как… Боги, как вообще о таком подумать можно?! Шаш чувствовал себя смущённым и досадовал на своё смущение. Судя по взгляду, императрица искренне наслаждалась его замешательством.

– Всё-таки мы не наги, наагасах, – сладко пропела она, – и не относимся к вашим ритуалам так, как к ним относитесь вы. Это просто очень удобное заклятие, которое связало судьбы, – она понизила голос почти до полной потери слышимости, – нескольких мальчиков.

И распрямилась, вновь откидываясь на спинку кресла.

– Как видите, мы тоже подготовлены. От нас не так просто избавиться, поэтому намекните вашему «гаранту безопасности», чтобы он помнил о молчании.

С матерью о молчании можно не говорить. Тем более она не всегда благожелательно относилась к интригам отца. Хотя вряд ли императрица заподозрит, что наагашейдиса может хоть в чём-то не поддержать своего супруга.