Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 90 – Екатерина Гичко

Она только что ощутила тепло чужого тела. Маленькая лисичка так давно не чувствовала чужого тепла, что почти забыла… как это приятно. И как напоминает о беззаботной жизни с мамой.

Обернувшись, лиса замялась, с вожделением смотря на приподнятое крыло. Несколько раз она выступала вперёд, но тут же отшатывалась назад, пока не собрала всю смелость в хвост и не ринулась к птице. Юркнув под крылышко, лисица грозно заворчала, заворошилась, показывая, что придётся постараться, чтобы выгнать её из тепла. Она была готова рвать, грызть, лишь бы остаться здесь! Но снежная сова отнеслась к вторжению благодушно и лишь плотнее прижала крыло к боку. После чего с вполне удовлетворённым видом смежила веки.

А лисичка расслабляться не торопилась. Она была готова встретить когтями и зубами врага, который явится, чтобы выгнать её. Но время шло, и её никто не гнал. Под крылом стало совсем-совсем тепло, и рыжую разморило. Поджав лапы и хвост, она уткнулась носом в птичий бок и закрыла глаза. Одуряюще пахло пером, от тепла, казалось, таяли самые напряжённые мышцы. Чуткий слух ловил размеренный стук чужого сердца, кругом царила полная темнота… и было так спокойно.

Никто и никогда не найдёт её здесь, под этим крылом. Она наконец нашла место, в котором уж точно никто не догадается её искать.

Риш без стука ввалился в детскую, хотя прекрасно знал, что отец должен быть здесь. Просто он не нашёл его в спальне, а раз отца нет в спальне, значит, он уехал по делам – но Врей спит, а без Врея какие дела? – или летает. Был ещё вариант с любовницей, но сейчас вроде бы у папы никого не было.

– Ты здесь? – хайрен заглянул в гнездо и улыбнулся.

Налетавшись, папа всегда возвращался сюда, в гнездо, где когда-то спал чуть ли не каждую ночь со своим единственным птенчиком. Риш тоже сюда иногда наведывался. Жизнь наследника нельзя назвать лёгкой, и порой так тянуло поплакаться в папино крылышко…

Отец одарил своего птенца благодушным взглядом и подвинулся. Риш тут же перевалился через край гнезда, съехал вниз, перевернулся и устроился поудобнее, забросив наверх длинные ноги. На голову и плечи легло широкое крыло, и хайрен, довольно улыбнувшись, уткнулся лицом в белоснежный бок.

Пришёл Риш не то что бы за утешением. Нет, расстроен он точно не был. Но проведя весь вечер с новой фавориткой – женщиной, как оказалось, весьма недалёкой, хоть и бесподобно прекрасной, – мужчина ощущал потребность наполнить жизнь чем-то весомым, воистину значимым. А то внутри какая-то пустота звенела.

– Я ошибся с выбором, – совсем по-мальчишески скривился Узээриш.

Отец прищурился, словно бы говоря: «И как ты мог так просчитаться?»

– Попал в ловушку, – как же досадно признаваться в подобном. – Мои предпочтения известны широкому кругу. Отыграла роль, чтобы привлечь внимание, но слишком рано решила, что я попался. Как будто я вообще кому-то хоть раз попадался… – но вместо гордости почему-то опять прозвучала досада. – Ты уж тоже поосторожнее с этой рыжей, – Риш проникновенно посмотрел на отца. – Чую, не так проста мелкая. Дурит! Как бы не оказалось, что она действительно метит в невестки правящего рода, а ты рад ей помочь. Вспомни, что было в прошлом году!

Сов блаженно прищурился. В прошлом году он лично вымел за порог всех жаждущих влияния дамочек. Вежливо, но решительно вымел. И в этом выметет, если найдёт кого.