Книга Художник из 50х Том II, страница 118 – Сим Симович

Постучал. За дверью послышались шаги, голос:

— Кто там?

— Гоги, — ответил он просто. — Георгий Гогенцоллер. Можно войти?

Долгая пауза. Потом звук поворачивающегося ключа в замке.

Дверь открылась, и он увидел ее.

Дверь открылась, и время остановилось.

Аня стояла в проеме, освещенная теплым светом из дома. Она изменилась — стала взрослее, увереннее, но осталась прежней. Те же серые глаза, та же изящная фигура, те же светлые волосы, только теперь собранные в простую косу. На ней была грубая шерстяная кофта поверх белой рубашки, темные брюки, валяные тапочки — простая рабочая одежда, но она делала ее еще красивее.

— Гоги? — негромко сказала она, словно не веря своим глазам. — Это действительно ты?

— Действительно я, — ответил он, не в силах оторвать взгляд от ее лица.

Они стояли на пороге, разделенные всего несколькими шагами, но каждый из этих шагов казался пропастью. Слишком много произошло за эти месяцы, слишком разными стали их жизни.

— Как ты меня нашел? — спросила Аня, отступая в глубь дома и жестом приглашая его войти.

— Использовал служебные возможности, — честно ответил Гоги, переступая порог. — Надеюсь, ты не против?

— Не против, — улыбнулась она. — Просто удивлена. Министр культуры СССР навещает заброшенный маяк в Карелии. Звучит как начало анекдота.

Дом внутри оказался уютным и теплым. Простая мебель, книжные полки вдоль стен, большой стол у окна, заваленный картами звездного неба и астрономическими таблицами. В углу стоял мощный телескоп, направленный в окно. На подоконнике цвели комнатные растения — неожиданно яркое пятно среди северной суровости.

— Проходи, садись, — Аня сняла с плиты чайник, начала заваривать чай. — Как добирался? Дорога зимой не из легких.

— На собачьей упряжке от Сортавалы, — Гоги сел за стол, не переставая рассматривать ее. — Красота невероятная. Всю дорогу рисовал.

— Ты все еще рисуешь? — в голосе прозвучал интерес. — А я думала, высокая должность отнимает все время.

— Отнимала, — он достал из чемодана альбом с дорожными зарисовками. — Но я уволился позавчера. Теперь снова простой художник.

Аня замерла, держа в руках чайник.

— Уволился? От такой должности?

— От такой жизни, — поправил Гоги. — Понял, что превращаюсь в кого-то другого. В человека, которого сам не узнаю в зеркале.

Она поставила чайник на стол, села напротив. Внимательно изучала его лицо, словно пыталась разглядеть того человека, которого знала раньше.

— И что теперь будешь делать?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Впервые за долгое время не знаю. И это прекрасное чувство.

Аня налила чай в простые керамические кружки. От напитка поднимался ароматный пар — чай был настоящий, с травами.

— А как твоя работа? — спросил Гоги. — Изучаешь переменные звезды?

— Изучаю, — кивнула она. — Здесь идеальные условия для наблюдений. Никакого светового загрязнения, чистый воздух. Ночное небо как открытая книга.

Она встала, подошла к телескопу, с любовью провела рукой по его корпусу.

— Каждую ясную ночь выхожу на наблюдения. Веду каталог переменных звезд в созвездии Лиры. Уже обнаружила несколько новых объектов.

— Одиноко не было?

Аня обернулась к нему, улыбнулась.

— Поначалу да. Но потом привыкла. Звезды — хорошие собеседники. Они не спорят, не лгут, не разочаровывают.

— В отличие от людей?

— В отличие от людей, — согласилась она, возвращаясь к столу.