Книга Тайна Солнечной принцессы - 4, страница 42 – Ольга Ильина

— Что ты хочешь… что вы все хотите от меня услышать? — не сдержался Александр. — Да, я лгал. Вам, Мэл, всем. Но у меня были причины…

— Какие здесь могут быть причины? — проговорил Уилл, точно так же, как это сделала Мэл, когда пришла в себя после знакомства с Клементиной. В ее голосе были те же интонации, тот же гнев, упрек в глазах, и не только. Ему пришлось отвечать, рассказать все до конца и получить пощечину было куда легче, чем взглянуть ей в глаза после рассказа. Это было просто выше его сил — увидеть, что все кончено, понять, что любовь — единственное, что соединяло их все эти годы — умерла. А так… оставалась надежда.

Он рассказал ей все. Как нашел Ровенну двенадцать лет назад, как она сказала, что видела его дочь в Снежных песках, как мчался туда, уже зная, что опоздает, как с ужасом смотрел на мертвый город полукровок и одного сломленного дэйва, сжимающего в объятиях тело любимой женщины.

Спасение Самиры стало тогда лучом надежды в беспросветной тьме отчаяния. Он ухватился за него, как за соломинку, чтобы просто пережить тот страшный день и не сойти с ума. Ведь там, в уже не Снежных, но Кровавых песках он не чувствовал присутствия своей девочки. И это значило только одно, что она где-то там, среди тысячи мертвых тел, что он опоздал, и надежды просто не осталось.

Поэтому он забрал Самиру, поэтому убедил всех, даже Мэл, что она его дочь. Он ведь не мог даже предположить, что меньше чем через год новый повелитель Илларии сам привезет ее в Арвитан. Одни боги знали, чего ему стоило не броситься тут же к девочке, не заключить в объятия и никогда-никогда больше не отпускать, но Лазариэль вовремя напомнил, чем чревато нарушение слова, данного Матери всех драконов.

Когда-то она не оставила ему выбора, когда-то она предупредила, что если он не отступит, если не позволит девочке уйти, то потеряет все шансы ее вернуть. Он накрепко запомнил то ее предупреждение. И отступил, попросил друга наложить иллюзию на малышку, чтобы ни Мэл, ни Иола, ни кто-либо еще не увидели поразительного сходства между маленькой подружкой Огненной принцессы Алатеи и самой Солнечной королевой. Это было не просто, еще сложнее было отпустить, но теперь он знал, кто она, где она, и мог изредка просить Лазариэля присматривать за ней, а иногда и показывать кусочки из ее жизни, записанные на кристаллы связи. Малость, без которой он уже не мог. У Мэл даже этого не было…

Все эти годы он негласно следил за судьбой дочери, только не знал, что судьба эта неразрывно связана с сердцем повелителя Илларии. Лазариэль эту немаловажную деталь утаил. Может и к лучшему. Ведь Александр до сих пор не мог ответить себе, чтобы сделал, узнай он об этой связи еще тогда — двенадцать лет назад. Позволил бы он ей уехать?

Так или иначе, но новый приезд Клем домой принес с собой не только разрыв отношений с женой и вскрывшуюся правду, но и очередное дикое безумство Самиры. Сколько бы не думал, он не мог найти оправдание этому ее поступку. Но и наказать ее, как должно, тоже не мог. Он любил девочку, считал своей дочерью и не допускал даже мысли, чтобы заменить приемную дочь на настоящую.

Их нельзя было сравнивать. Клементина была его частью, он ощущал ее на каком-то глубинном уровне. За двенадцать лет разлуки он успел позабыть это чувство — связи, притяжения, глубочайшего ощущения единения и близости. Увы, Александр рано лишился семьи, и почувствовать родную кровь тогда и теперь было счастьем и неудобством одновременно.