Книга Наемники, страница 130 – Дональд Уэстлейк

— Нет. — Но когда та же рука опять ударила меня по лицу, я сказал:

— Начинаю понимать.

— Вот так-то лучше. Пол. — Джерри положил мне руку на колено и сказал:

— Знаешь, парень, ты мне нравишься. У тебя есть характер.

— А ваш характер мне не нравится, — сказал я ему в ответ.

Последовавший затем удар был таким сильным, что я едва удержался на стуле.

— Полегче, Бен, ты ударил свидетеля. Слушай, Пол. Я еще раз повторю свой последний вопрос. Почему Килли угрожал миссис Гамильтон?

— Бен собирается снова меня ударить, — сказал я. — Килли ей не угрожал.

Удара не последовало, что меня удивило. Джерри заглянул в лежавшие на столе бумаги. Зашуршала бумага, и Джерри сказал:

— Ничего не понимаю. Послушай-ка, Пол. Миссис Гамильтон утверждает, что Килли сказал ей, кавычки, если ваш муж не появится в мотеле к семи, вы об этом пожалеете. Лучше ему прийти, иначе, многоточие, кавычки. Ну, Пол, ты хочешь сказать, что Килли этого не говорил?

— Он говорил не в такой форме и не в таком смысле, — сказал я.

— Пол. Ты собираешься играть с нами? Килли подтвердил, что это его слова.

— Но это не его слова. Миссис Гамильтон не хотела, чтобы соседи видели, как ее муж разговаривает с людьми из профсоюза, поэтому мы сказали ей, что поговорим с ним в мотеле, но, если он не появится до семи, мы снова вернемся и поговорим с ним у него дома, только и всего.

— Это возможно, — сказал Джерри. — Должно быть, ты говоришь абсолютную правду, Пол, и мне хотелось бы думать, что это так. Но вы должны были просто и ясно объяснить это миссис Гамильтон. Вы до смерти напугали бедную женщину, неужели вы этого не понимаете? Почему вы не сказали, что работаете в профсоюзе?

— Мы сказали.

— Ну, ладно, ладно, Пол. Она сказала, что вы вдвоем ворвались к ней в дом и…

— Она лгунья!

Рука снова ударила меня по лицу, а голос произнес:

— Не прерывай!

— Теперь слушай. Пол, — сказал Джерри. — Миссис Гамильтон дала свидетельские показания под присягой, что вы постучали в ее дверь, потом вошли в дом и стали искать мистера Гамильтона. Затем потребовали сказать, когда он возвращается после работы. Она отказалась вам это сообщить, и тогда вы сказали ей, что остановились в мотеле и Гамильтон должен прийти туда к семи или вы снова за ним придете. И это все, что вы сказали ей.

— Она врет, — сказал я. — Мы первым делом сказали ей, что мы из профсоюза, и она знала о письме, которое ее муж написал нам…

— Она говорит, что ничего не слышала ни о каком письме. И ты знаешь, что мы не нашли его, когда обыскивали ваш номер.

— Оно было в портфеле.

— Я его не видел.

Я молчал, потому что, что бы я ни сказал, закончится ударом по лицу. Но меня все равно ударили, и голос грозно произнес:

— Отвечай на вопрос!

— Никакого вопроса не было! Пощечина.

— Не повышай голос!

— Ладно, Бен, — сказал Джерри и снова обратился ко мне:

— Пол, почему ты покрываешь этого парня, Килли? Мы знаем, что ты чист, почему бы тебе не проявить благоразумие и не сказать правду?

— Я не знаю, какую правду вам надо, — сказал я. Моя щека ныла, как от зубной боли.

— Правда бывает только одна, Пол, не так ли?

— Я всегда думал именно так.

— Ну хорошо. Ты же не хочешь обвинить миссис Гамильтон во лжи, не так ли?

— Я вынужден это сделать.

— Нет. Послушай, не надо нарываться на неприятности. Ты объяснил, что именно имел в виду Килли, я верю этому, но зачем все другое вранье? Килли сказал то же, что нам сказала и миссис Гамильтон, но она просто не правильно поняла его слова, только и всего. Разве это невозможно?