Книга Травница для орка, страница 12 – Ева Мир

Я подошла ближе.

— Можно? — спросила я, неуверенно касаясь его плеча.

Он чуть кивнул.

Я села рядом. Вдруг мощная ручища притянула меня к нему и усадила на его колени. Я замерла, но не отстранилась. Если ему так будет легче — я потерплю.

Терплю… Ох Лили… не обманывала бы ты себя!

Я сидела боком, чувствуя, как подо мной напряглось его тело. Он был твёрдым. Горячим. Его рука легла мне на спину — просто чтобы удержать равновесие, но в этом прикосновении было столько сдерживаемой силы, что по моему позвоночнику пробежала дрожь.

И мы сидели так — под ночным небом, среди теней и звёзд, близкие и всё ещё сдержанные. Он обнимал меня, как будто не смел сильнее, и в этом сдерживании было больше страсти, чем в любой дерзости.

Ночь была тихой, редкий порыв ветра приносил прохладу. Где-то вдали ворчал лес.

Я сидела у него на коленях, как будто так и должно было быть. Не слишком близко, но достаточно, чтобы чувствовать, как его грудь вздымается под моей спиной.

Я молчала. Он — тоже. Но жар не сходил. Я подумала, что надо отвлечь его.

— Когда я была маленькой, — начала я ни с того, ни с сего, — я хотела стать птицей. Чтобы уметь улетать, когда страшно.

Он не ответил. Только сильнее обнял, прижимая к себе. Его подбородок упирался мне в макушку.

— А ещё — я знала все травы. У бабушки был сад, он казался мне волшебным. Она говорила, что сила растений — в их праве выбирать, кого лечить. Ты веришь, что они нас слышат?

— Да, — тихо сказал он. — У нас тоже есть такие легенды. Что трава слушает шаг. И если ты враг, она запутает тебя.

Я кивнула. Где-то внутри кольнуло странное тепло — мы разные, но… похожие.

— А ты каким был в детстве? — спросила я, чуть поворачивая голову.

Он долго молчал. Потом сказал глухо:

— Злым.

— Почему?

— Потому что меня так учили. Сказали, что я должен быть сильным. А сильный не плачет. Не прощает. Не жалеет.

Я почувствовала, как сжались его пальцы на моей талии.

— Мне тогда было семь, — продолжил он, — когда один эльф сжёг наш караван. Там была моя мать. Она не умела сражаться — только лечить. Он поджёг повозку с зелёными знаками. С теми, которые значат «мирно».

— О… — я прикрыла рот. — Я… я не знала.

— Конечно, нет. Вас учили, что вы всегда правы.

Он чуть отстранился, и мы встретились глазами.

— Почему ты не оставил меня в лесу?

Он провёл костяшками пальцев по моей щеке, медленно. Словно проверял, правда ли я — здесь.

— Потому что ты дрожала. Потому что в твоих глазах было не презрение, а боль. И я устал быть тем, кто всегда должен ненавидеть.

Между нами снова наступила тишина. Но теперь она была другой. Мягкой. Как воздух после грозы.

— Ты красивая, Лили.

Я засмущалась. Он же видел меня в таких местах…

— Без Гра-ка-ра-та ты бы на меня не посмотрел, — усмехнулась я, скрывая смущение.

— Гр’Кара’Та, — поправил меня Ветер. — Нет, наверное, нет. Но ты должна знать, что Гр’Кара’Та действует не на всех. Она сводит только подходящие пары.

Я посмотрела ему в глаза.

— Ты воевода орков, а я…

— А ты?

Если скажу, что я принцесса, убьёт? Посадит в темницу? Оставит у себя греть постель?

— Эльфийка, — закончила я. — Ты всё ещё горишь, ночной воздух не помогает?

— Ты сама знаешь, — хрипло сказал он.

Я замерла. Почувствовала, как он тяжело вдохнул — грудью, что касалась моей спины. И почувствовала другое — его возбуждение. Оно было ощутимо. Плотно. Давяще. И от этого вся я вспыхнула вновь.