Книга Огонечек для ледяного герцога, страница 53 – Элен Славина

Сибилла медленно повернулась ко мне, её глаза сузились.

— А кто ты такая, чтобы указывать мне в доме моего мужа?

— Герцог больше не твой муж, — парировала я. — Ты сама позаботилась об этом. А этот дом теперь принадлежит только ему и его дочери. Той самой дочери, которую ты бросила ради какого-то лорда.

Пощёчина была стремительной.

Я даже не успела среагировать.

Её ладонь обожгла мою щёку.

— Не смей говорить со мной в таком тоне, деревенская грязь!

Но следующего движения ей совершить не удалось. Рука Талориана с силой сжала её запястье.

— Тронешь её ещё раз — пожалеешь, — его голос был тихим и страшным, тем самым, что предвещает бурю. — Ты переступила порог моего дома, осквернила его своим присутствием, и теперь ты развернешься и уберёшься отсюда. Силой, если потребуется.

Он оттолкнул её руку с таким отвращением, будто касался ядовитой змеи.

Сибилла пошатнулась. Её уверенность наконец дала трещину. Она видела, что её чары не действуют, что её присутствие вызывает лишь ненависть. Она метнула на меня взгляд, полный такой лютой ненависти, что по спине пробежали мурашки.

— Я вернусь, Талориан, — прошипела она. — Это ещё не конец. Ты мой. И она… — её взгляд скользнул по мне, — она просто игрушка и скоро тебе надоест.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла, её каблуки гулко стучали по паркету, пока звук не затих в глубине коридора.

Наступила оглушительная тишина. Талориан стоял, сжав кулаки, его спина была напряжена. Я подошла к Эльвине и Флоре, обняла их.

— Всё хорошо, милые, всё кончилось. Идёмте, уложу вас спать.

Когда я повела девочек обратно в их комнату, я почувствовала на себе взгляд герцога. Полный смятения, боли и чего-то нового… благодарности.

Позже, уложив детей, я вернулась в его покои. Он стоял у того же окна, но теперь его плечи были не так напряжены.

— Она вернётся, — без предисловий сказал он. — Сибилла не отстанет просто так.

— Я знаю, — ответила я. — Но теперь ты не один.

Он обернулся. Его ледяные глаза в свете луны казались почти живыми.

— Зачем ты это сделала, Раэлла? Зачем вступилась за нас, м?

— Потому что та боль, что скрыта в этом перстне, — я указала на его руку, — и та боль, что принесла она, — я кивнула в сторону двери, — одного корня. И я не позволю ни тому, ни другому разрушить тебя окончательно. Ты заслуживаешь большего, Талориан. Ты заслуживаешь быть счастливым.

Он медленно подошёл ко мне, не задумываясь снял с пальца проклятый перстень и положил его на каминную полку. Без него его рука выглядела голой, но свободной.

— Возможно, ты права, — тихо произнёс он. — Возможно, пришло время перестать прятаться.

И впервые за этот вечер, нет, за всё время нашего знакомства, он прикоснулся ко мне не из-за гнева или сделки, а по собственной воле. Его пальцы коснулись моей распухшей от пощёчины щеки с такой нежностью, что у меня перехватило дыхание.

Лёд начал таять.

И мы оба знали, что появление Сибиллы было не концом, а лишь началом новой, ещё более сложной битвы. Но теперь мы были готовы сражаться вместе.

Воздух в поместье Фростхартов после отъезда Сибиллы был густым и тяжёлым, словно после бури. Несмотря на слова о готовности сражаться вместе, в доме поселилось напряжённое ожидание. Сибилла была не из тех, кто отступает, и её угроза витала в каждом уголке, как запах её навязчивых духов.