Книга Ведьма и столичный инквизитор, страница 48 – Анна Кайзер

— Роланд, скотина!

- Я какал. Это невозможно контролировать, - он виновато лупал глазами, но пахло так словно он правда там делал грязные дела.

- Я понял, что это невозможно регулировать в твои годы.

Губы Роланда обиженно вытянулись в линию. Глаза настороженно сузились.

- Давай тут без выступлений. Бери молодого. А я тут пока посижу, - сказал устало.

Голова кружилась. Пульс стучал в висках. Завалившись на траву я раскинул руки, даже не думая, как себя чувствует мой противник.

Почему-то в голову опять пришла Теяна.

Как так вышло, что мы с ней вдвоем справились лучше, чем с двумя здоровыми лбами, которых учили (должны были учить!) справляться с подобными ситуациями?

- Это… я сам могу идти! Я не падал в обморок. Я готовился к выпаду, - сказал Гарольд. – А ты убежал! – заметил он напарнику.

- Поел бы ты такой каши, что и я, сам бы убежал как миленький. Что ты мне прикажешь срать и драться? – возмущался Роланд.

Потом громче Роланд считавший, что мне их было не слышно добавил для меня лично:

- А пошли бы поутру. Я бы тебя прикрыл. И Гарольд, оказывается, у нас не падал в обморок. Просто кимарил. Так в отчете и напиши.

Все мы знали, что Рональд не будет писать в отчете об этом случае. Обосравшиеся как правило молчат.

Этих парней мне на ночь хватило.

— Трупы внутри. Две женщины. Сына кузнеца узнаете?

Рональд кивнул. Гарольд. пожал плечами.

— Отнесите парня в замок жандармерии. Надо вызвать лекаря. Он пока чудищем ходил осторожно себя не вел, да и я ему добавил. — приказал, переводя дух, опираясь здоровой рукой о косяк.

Мир качнулся, потемнело в глазах.

Роланд молча, без лишних слов, взял Ларса, легко перекинув через могучее плечо. Гарольд бросил быстрый, испуганный взгляд в черный провал двери, побледнел, сглотнув.

— И чтоб я больше вас никогда не видел.

Они кивнули, без лишних слов, унося Ларса в объятия ночного леса.

Я прислонился к холодной, шершавой стене мельницы, глядя на быстро расплывающееся темное пятно на повязке. Внутри мельницы лежали две невинно убитые девушки, чьи жизни оборвались в ужасе.

Когда сын кузнеца очнется и вспомнит, поймет, ему будет хуже, чем под любым пытками инквизиции.

Теяна

— Вот, господин Ханус, — мой голос прозвучал громче, чем ожидала в тишине старой аптеки.

Я обратилась к седовласому аптекарю, который склонился над массивной ступкой из темного, почти черного камня.

Его руки, покрытые тонкой паутиной старческих морщин, но все еще сильные, с мерной, гипнотической точностью растирали что-то в мелкую, почти эфирную пыль тяжелым пестиком.

— Свежий сбор. Зверобой, душица, ромашка, мята перечная – лучшие листочки, как вы просили, собраны на солнечных опушках после росы. Корни валерианы еще чуть досушиваются в тени у ручья, завтра принесу.

Старик отложил пестик, смахнул со лба выбившуюся седую прядь и подошел. Его глаза, цвета спелого лесного ореха, теплые и умные, смотрели доброжелательно. Он развязал мешок, погрузил руку в душистое содержимое, поднес щепотку к носу, закрыл глаза и глубоко вдохнул. На лице появилось выражение глубокого удовлетворения.

— Качество, Теяна, как всегда, безупречно, — произнес мужчина, и в его тихом, ровном голосе звучало искреннее уважение. — Спасибо. Травы – душа аптеки.

- Элиас, Теяна пришла! Ты же всегда выходишь в такие моменты — Он обернулся к заставленным стеллажам, уходящим в полумрак глубины помещения. Глиняные горшочки, склянки с цветными жидкостями, свертки с сушеными кореньями – все было аккуратно подписано его твердым почерком. — Рассчитайся с нашей гостьей, будь добр. Да и поворкуйте, - дед многозначно улыбнулся, надеясь скорее свести двух молодых и получить постоянную скидку на мои услуги.