Книга Распускающийся можжевельник, страница 78 – Кери Лейк

Сильные руки тянут меня, и я утыкаюсь носом в грудь Шестого, мысленно приказывая себе успокоиться.

— С тобой все в порядке? Они тебя укусили? Спрашивает папа рядом со мной.

— Нет. Никаких укусов. Однако ужас последних мгновений прокручивается у меня в голове. Если бы Шестого не было рядом, Рейтер укусил бы меня. Я бы стала одним из них.

— Они начали уходить все дальше от городов.

Я поднимаю лицо от Шестого, осматриваю его руки, его одежду, в поисках следов укусов. Там ничего.

— Как они тебя не укусили? Недоверчивый тон в моем голосе не отражает затаенный страх, все еще пульсирующий в моем теле. Я сжимаю его руку, делая глубокие вдохи, желая, чтобы моя голова успокоилась.

При первом взгляде на палатки папа сворачивает и направляет Шестого в кузов грузовика, под брезент, чтобы его не заметили охранники. Как только он оказывается вне пределов слышимости, я переключаю свое внимание обратно на папу.

— Почему они не напали на него? Это почти так, как если бы они боялись его.

— Наверное, почувствовали это, когда он отлил.

— Почувствовал запах чего?

— Феромонов.

Я хмурюсь, пытаясь представить, как то что я узнала только как черту животного, может относиться к Шестому.

— Как?

— Разум Буйнопомешанного чем-то напоминает раннюю рептилию. Папа не смотрит на меня, просто сосредотачивается на дороге.

— Некоторые предполагают, что они сведены к мозгу рептилии. Очень примитивный разум. Ими движут три основные потребности — есть, спариваться и выживать. И они выживают, инстинктивно избегая того, что они воспринимают как гораздо большую угрозу.

— Значит, они боятся Шестого.

— Нам всем следует немного побаиваться Шестого. Им движут те же потребности, Рен. У второго поколения более симбиотические отношения с белком, и он может функционировать на более высоком уровне. Но у него есть побуждения. Некоторые он не может контролировать, как бы сильно ему этого ни хотелось.

Глядя в окно на семьи, разбросанные по земле в палатках, я перевариваю его слова, но они не совсем правдивы. Шестой может контролировать себя. Во время обоих нападений на меня он удержался от того, чтобы причинить мне боль.

— Он умрет от болезни?

— Естественно? Я не знаю. Их продолжительность жизни намного больше, чем у Рейтов первого поколения. Но они не предназначены для долгой и счастливой жизни. Они созданы для того, чтобы жертвовать собой ради блага целого.

— Шестой был обучен умирать?

— Его учили убивать. Смерть — это скорее профессиональный риск.

— Эта больница. Как им это сходит с рук?

Папа смотрит вперед, но я замечаю, как крепко сжаты костяшки его пальцев на руле.

— Заставляя нас поверить, что Рейты- самая большая угроза.

Dani

Конверт готов у меня на ладони, и я поднимаю взгляд в строгие глаза доктора Фалькенрата.

— Пожалуйста, передайте это доктору Солсбери от меня.

Услышав имя доктора, я вздыхаю с облегчением и киваю. Я не так сильно возражаю против доктора Солсбери, как против некоторых других в этом заведении. Он немного похож на доктора Фалькенрата, только более злобный, однако это возможно. Он тоже ругается, но его лабораторные работы относятся строго к предметам третьей стадии — тем, кто находится в полной стадии буйства, так что меня не так сильно беспокоит, когда я к нему заглядываю.

Не такой, как в блоке С, где находится лаборатория Эрикссона.