Книга Между решениями, страница 137 – Вэнди Джинджелл

Я нахмурилась.

— Ты собираешься мне кое-что подарить? Сколько это будет стоить?

— Бесплатно, — сказал он и показал книгу. — Я давно хотел подарить её тебе, но, похоже, не мог найти подходящего времени — или, может быть, это было то место, которое я не мог найти. Сейчас, кажется, самое подходящее.

«Это было чертовски зловеще», — мрачно подумала я, затем попыталась привести себя в более разумное состояние. Не то чтобы Библиотекарь был виноват в том, что у меня был такой плохой день; и кто знает, может, это был хороший подарок? В конце концов, это была книга.

Он не передавал её через забор, он просто держал её там, пока я не протянула руку и не взяла её, как будто на самом деле ему не хотелось отдавать её мне. Однако, как только я взяла её, он сразу же отпустил.

— Хорошего дня, — сказал он, улыбаясь мне. — Увидимся в следующий раз, я полагаю. Удачи.

— Спасибки, — сказала я, потому что мне нужно было как можно больше удачи, даже если я не понимала, почему он желает мне удачи.

Я бы повторила ему, что не планирую ничего платить ему за книгу и что он не должен рассчитывать на то, что позже сможет что-то из меня вытянуть, но он не дал мне времени. Едва слышно прошептав что-то, Библиотекарь свернул на дорогу, и на мгновение это была не дорога, а зал, сложенный из камня, но каким-то образом живой, изгибающийся вокруг него в тени и свете, чтобы следовать за ним, куда бы он ни захотел.

Я мельком увидела его, а потом он исчез, но я не могла не напрячь зрение, чтобы ещё раз увидеть этот ровный, мирный коридор. Я ничего не увидела, даже ещё одного трепета Между: всё исчезло окончательно и бесповоротно.

Я глубоко вздохнула, задержала дыхание и отпустила его. Затем я посмотрела на книгу, которую он мне дал, и у меня снова перехватило дыхание — на этот раз так внезапно, что я чуть не подавилась. Я услышала, как Джин Ён направляется ко мне по дорожке, но теперь всё, что я могла видеть, — это книгу: увесистый экземпляр «Папы и Дэйва» в матерчатом переплёте, который покоробился от долгого пребывания на солнце и с большим выцветшим пятном внизу на корешке, где его однажды наполовину окунули в воду в ванне.

— Что это? — спросил Джин Ён, заглядывая мне через плечо. — Это, почему он дал её тебе?

— Без понятия, почему он дал её мне, — сказала я, чувствуя, как моё сердце покалывает то ли от страха, то ли от волнения. Это должен был быть страх, но я не могла не радоваться, потому что это была ещё одна часть моего прошлого, о которой я забыла. — И всё же это моё: моя книга. Она была у меня, когда я была ребёнком.

Я открыла обложку в матерчатом переплёте и быстро перелистала две страницы подряд, чувствуя под пальцами плотную и знакомую бумагу, в поисках того, что, как я знала, должно было там быть.

Никогда не пишите своё имя: оно может быть использовано как улика против вас.

Даже не ставьте свои инициалы.

Но вот оно, на титульном листе книги: мой единственный, крошечный акт бунта против родителей. На самом деле это была только половина бунта, но всё же.

Джин Ён, склонившись над моим плечом, дотронулся пальцем до букв, выведенных синей шариковой ручкой, и спросил:

— Nuguya?

— Оно моё, — сказала я, удивлённая тем, как легко и спокойно прозвучал мой голос. — Это моё имя.

Он захлопнул книгу с такой внезапностью, что я подпрыгнула, и забрал её у меня, сжимая пальцами обложку, как будто моё имя могло внезапно выскочить со страниц и сбежать.