Книга Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти, страница 103 – Алекс Найт

— Что расскажешь про этот? — проведя пальцами по талии, я положил руку ей на живот под пупком.

Там обозначился самый заковыристый преобразователь.

— Вызывает замедление всех функций организма на случай плена. Меня посчитают мёртвой, — хмыкнула она, и я непроизвольно отдёрнул руку, будто моё прикосновение могло его активировать.

— Ты его применяла?

— Нет. Он экспериментальный и непроверенный. Не факт, что после его применения удастся проснуться. Я создала его до того, как познакомилась с заветами… — она вздохнула и села, хмуро глядя на разбросанную по полу одежду. — Мне пора.

— Даже солнце не зашло. Побудь со мной ещё немного, Кэсс, — попросил я, сжав рукой её запястье.

— Не могу. Я сбежала от охраны. Марко будет волноваться.

— Ты живёшь у него?

— Да. Так безопаснее.

— Ты спишь с ним?

— Пока нет. После свадьбы придётся. Королеве нужны внуки. Мальчик и девочка. Не знаю, в каком порядке, — поморщившись, словно съела что-то кислое, она безвольно сбросила ноги с кровати.

— Есть шанс избежать свадьбы?

— Если я умру, — передёрнула она плечами и поднялась.

Я залюбовался её обнажённой фигурой. На загорелой коже особенно ярко обозначились серебристые линии множества преобразователей. Удивительно, как молодая женщина решилась на нанесение подобных рисунков? Насколько знаю, это довольно болезненно, а она не пожалела даже лицо.

— Было больно?

— Что? — она взглянула на меня из-за плеча в непонимании.

— Наносить эти знаки?

— Да, очень.

— Зачем же ты их нанесла?

— Чтобы больше никогда не быть беспомощной перед лицом смерти.

— У тебя получилось.

— Но я по-прежнему беспомощна перед лицом жизни. Это тяжелее, — горький смешок сорвался с её уст.

Кэссиди нетвёрдой походкой двинулась собирать вещи с пола. Я так и лежал, наблюдая за ней и пытаясь понять, что чувствую. Наверное, ту же безысходность, которая разъедает её душу.

Если бы не сложная ситуация, Кэсси Сэнд никогда бы не пошла мне навстречу. Я стал её способом забыться и познать недоступное. Но меня устраивало даже это. В ином случае мне бы не выделили даже улыбку. Только, возможно, я в стремлении исполнить хоть часть своей мечты, делал хуже Кэссиди. Пока что страдать по навсегда потерянному предстояло лишь мне. Или рубеж был пройден, и время со мной стало важным и для неё? Эгоистично, но мне бы этого хотелось.

— Номер снят на две недели, — проронил я, когда она оделась и привела себя в порядок перед зеркалом. — Ты придёшь завтра?

— Не приду, — больше не взглянув на меня, она покинула спальню.

Послышалась возня с обувью из фойе, открылась и закрылась дверь. Кэссиди ушла.

На следующий день я узнал об её уходе из отряда. Началась подготовка документов об отставке и передача всех дел. Как оказалось, за ней числится множество проектов, потому завершать работу ей предстояло последующие две недели до свадьбы. От посиделок она отказалась, напомнила, что всем нам предстоит погулять на торжестве по случаю бракосочетания. Со мной она не разговаривала, игнорировала и по мыслесвязи, но вечером пришла в номер. Чтобы снова забыться. Наш тайный роман продолжился.

На протяжении последующей недели мы встречались каждый день. Кэссиди приходила стабильно мрачной, словно не понимала, каким образом вновь оказалась в одном со мной номере, а потом я целовал её, и она перевоплощалась в парящую на крыльях страсти девчонку. Обнимала порывисто, целовала самозабвенно и отдавалась мне без остатка, словно каждая наша встреча последняя. А за страстью единения следовала меланхолия безмолвного расставания и звенящая тишина неопределённости. Я не знал, увижу ли её на следующий день. Вообще, был не в курсе, как сложится этот самый следующий день. В конце концов, я сильно рисковал, уводя невестку прямо из-под носа королевы. Не говоря о ненавязчивом присутствии Александреску за спиной. Но именно его вмешательство в мою жизнь напоминало о её скоротечности. У меня было мало времени, и я пытался испить его до дна. А Кэссиди просто стремилась забыться, потому приходила снова. Снова отдавалась во власть желаний и снова уходила подавленной и молчаливой. Оставляя меня в таком же состоянии. В эти моменты я почти жалел о нашей первой ночи.