Книга Омега. Ты родишь мне сына, страница 15 – Алисия Небесная

Слово прозвучало, как вспышка в темноте. Страшное. Настоящее. Живое.

— Я хочу остаться одна, — сказала тихо.

Он кивнул и поднялся. Двигался легко, почти бесшумно.

— Если что-то понадобится — кнопка у кровати. Завтра начнём выводить остатки препарата. Через сутки организм очистится. Потом — восстановление. Для вас. И для неё.

Пауза. Его взгляд задержался на мне дольше, чем нужно.

— Для волчицы тоже.

Он развернулся и вышел. Дверь закрылась мягко, без звука.

Осталась одна. Но впервые за долгое время мысль не обожгла, а согрела: возможно, это не конец. Возможно, это начало.

На пороге появилась девушка — та самая медсестра. В руках поднос.

— Вам пора поесть, — негромко сказала она и чуть склонила голову.

Подойдя к столику, аккуратно опустила поднос и сняла крышку.

В нос ударил тёплый запах — мясной, пряный, густой. Рагу. С олениной, корнеплодами, специями. Рядом — ломоть свежего хлеба. И стакан морса — рубиновый, терпкий.

Желудок ответил мгновенно — громким, предательским урчанием. Я заметила, как уголки её губ дрогнули в едва заметной улыбке. Не насмешливой — человеческой.

— Всё проверено, — спокойно сказала она. — Мясо чистое. Морс домашний. Поешьте спокойно. Я выйду. Позову, когда нужно будет убрать.

Она развернулась и ушла. Дверь снова закрылась мягко.

Осталась с тарелкой, пахнущей домом. С желудком, который уже не просил — требовал. С телом, что впервые за много дней не дрожало от страха.

Тарелка опустела почти сама собой. Я не торопилась, не глотала жадно — но остановиться не могла. Каждый кусок словно впитывался в тело, возвращая ему память о том, что значит — жить.

Когда всё закончилось, я откинулась на подушки. Сытость разливалась медленно: тёплая, тяжёлая, почти плотская. Голод стих. Мысли стали чище. Внутри наступила тишина.

Не пугающая. Не натянутая. Настоящая.

Волчица ворочалась глубоко внутри — не загнанная, не израненная. Живая. Спокойная. Она снова была со мной.

Повернула голову к окну. За стеклом — лес. Высокие сосны, влажные тени, золотой свет на верхушках. В лёгком колыхании ветвей — зов.

Я не чувствовала запахов: стекло надёжно отрезало их. Но она помнила. Хвою. Сырую землю. Дым. Шерсть. Свободу.

Ей не нужно было бежать. Нужно было просто — быть. Выйти. Ступить. Вдохнуть. Упереться лапой в шершавую кору. Опустить нос в траву. Слушать не людей, а лес.

Где каждый звук имел смысл: крик птицы, шелест корней, порыв ветра, топот зверя, тяжёлый пульс земли.

Я вздохнула. И она тоже — глубже, тише. В груди расправилось что-то забытое. Инстинкт. Тепло и сила. Но тут же натянулся внутренний поводок. Разум держал.

Можно ли?.. Никто не говорил. Ни «да». Ни «нет».

Я снова посмотрела в окно. И почувствовала: она пошевелилась. Осторожно. Без толчка, без рывка. Просто напомнила о себе.

Сидел в кабинете, уткнувшись в планшет. Листал график, выстраивая каждую деталь так, чтобы подстроиться под Юлю: встречи, звонки — между её обследованиями, уколами, отдыхом.

Пока она здесь — я рядом. Иначе нельзя. Я не доверяю. Не до конца.

Слишком много провалов в её прошлом. Слишком остро откликается волчица. Ни одного шага без моего ведома.

Мысли скакали. Пальцы водили по экрану на автомате, взгляд был рассеян.

Нужно было перевести охрану на внутренний цикл. Проверить препараты. Уплотнить периметр. Убрать всё, что может напугать.