Книга Омега. Ты родишь мне сына, страница 57 – Алисия Небесная

И та, прежняя Юля, умерла вместе с ними.

Когда я читал ее досье, меня не покидало ощущение, что что-то здесь не так. Все выглядело слишком гладко, а авария вызывала вопросы.

— Нет, детка… сейчас — не тогда, — шепчу и вытаскиваю её из машины, осторожно, максимально близко к себе.

Она дрожит. Вся. Маленькая, испуганная. Волчица внутри неё — цепляется за меня.

Волк внутри меня — в ярости. Он уже метит след. Он уже хочет крови.

— Я с тобой. Слышишь? С тобой, — повторяю, держу так крепко, как только могу, не повредив. — Всё будет хорошо.

Достаю телефон, пальцы дрожат. Набираю на автомате.

— Климов, мы в квартале от клиники. Авария. Срочно. Юля. Да, с ней… пока всё стабильно. Но нужна скорая. Немедленно.

Он не спрашивает лишнего.

— Я выхожу сам, — отвечает быстро. — Бригада уже едет.

Отключаюсь. Прижимаю её к себе. Чувствую, как она плачет. Беззвучно. Просто капли скатываются по щеке и падают мне на куртку.

— Ты не одна, — шепчу ей в волосы. — Ты не потеряешь его. Я клянусь.

И клянусь не в пустоту. Клянусь себе. Клянусь волком. Клянусь её сердцу.

Потому что теперь — я не отпущу. Ни её. Ни сына.

Юля дрожит, вцепившись в мою руку. Лицо побледнело, губы прикушены, живот под пальцами — напряжён, как натянутая тетива. Каждая схватка проходит сквозь неё, как ток.

— Артём… я не смогу… — хрипит, почти беззвучно.

— Сможешь. Я рядом, — говорю, сдерживая рык.

Скорая вот-вот приедет. Я считал минуты. Всё было под контролем. Почти.

Пока не открылся капот встречной машины — та, что перегородила выезд.

Роман Астахов.

Медленно выходит, будто это прогулка, а не чертова засада. Ворот куртки распахнут, в глазах — хищное спокойствие.

— Чернов. Живуч, — ухмыляется. — Всё мешаешь судьбе. Считаешь, удержишь её?

Я заслоняю Юлю собой. Мой волк вздыблен, дрожит под кожей. Её запах — страх, боль, роды — всё переплелось в один зов. Он держит меня на грани.

— Исчезни, — рычу, не поднимая голоса. — Пока цел.

Он делает шаг вперёд, глаза сверкают.

— Она выбрала не того. Тогда. И сейчас

Юля за моей спиной всхлипывает, скручивается от боли — схватка сильнее, чем раньше. Я держу её за талию, растираю поясницу, но весь на взводе.

— Ты не рассказал ей? — продолжает Роман. — Как я отправил Олега в кювет. Как он умер сразу. Как я хотел забрать её — не тогда, так позже.

— Я бы щенка вырастил. Отдал бы в другую стаю. Мне была нужна она, не он, — роняет спокойно, будто речь идёт о вещах, а не жизнях.

В груди клокочет. Я чувствую, как Юля цепляется за мою руку, как сдерживает крик. Она поняла.

— Ты с ума сошёл, — шепчет она. — Ты убил его…

Роман переводит взгляд на неё. Смотрит, будто на трофей, который должен принадлежать ему.

— Я исправляю ошибки. Сейчас. Здесь.

Я рву дистанцию. Один шаг. Второй.

— Ещё слово — и я прикопаю тебя здесь. Без камня. Без имени.

Он усмехается.

— Ты думаешь, она останется с тобой, когда узнает, каким ты был палачом.

— Я спас её, — отвечаю. — А ты разрушил всё.

Машина скорой врывается во двор, мигалки режут сумерки. Становится светлее, но внутри — темнее.

Роман отступает. На лице — злоба, но и понимание: не сейчас. Не сегодня.

— Это ещё не конец, — бросает и исчезает между домами, как тень.

— Артём… — Юля почти теряет сознание от боли.

Я ловлю её, прижимаю к груди.

— Держись, малышка.

Юлю укладывают на заднее сиденье скорой. Места немного, но сейчас важна каждая секунда. Свет яркий, режет глаза. Климов в маске, в перчатках, уже осматривает её.