Книга Пари, страница 78 – Александра Плен

– В следующий свой приезд я обязательно привезу вам несколько щенков, – ответил самодовольно деверь. – Лучше всего их забирать сразу же после рождения. Так их быстрее приручить.

Николь хотела сказать, что не нужно привозить, а уж тем более отрывать от матери. Но что говорить человеку, убившему тысячу животных ради того, чтобы бросить их шкуры себе под ноги?

Наконец тягостный обед подошёл к концу. Представление, а за ним и бал состоятся вечером, а сейчас гости предоставлены сами себе. Кто отправился в оранжерею, кто – в город на ярмарку, кто – в свои покои отдохнуть, кто – переодеться. Ники надеялась, что Селл захочет пообщаться с отцом, братом и наконец оставит её в покое.

– Я провожу вас?

Он встал рядом с её стулом и протянул руку.

– Я сам провожу жену.

Впервые Николь была рада услышать голос мужа. Схватила его за локоть и прижалась грудью. Родан едва слышно хмыкнул.

– Встретимся на балу, Ваше Величество, – донеслось ей в спину.

Николь передёрнуло. Да у них вся семейка ненормальная! Только одни сразу вызывают неприятие, другие – позже.

Следующие два дня слились для Николь в одну сплошную погоню. Убегала она, догонял Селл. Он преследовал её с азартом молодой резвой гончей, которую впервые выпустили из псарни. Она натыкалась на него везде – в картинной галерее, в саду, в библиотеке, даже в коридорах около личных королевских покоев.

Спасением стал муж. Николь нехитрым образом выяснила, что только рядом с Роданом Селл ведёт себя прилично, то есть не хватает за руки, не приглашает на танец, не шепчет непристойности на ухо, только облизывает взглядом, но это она могла вытерпеть.

Родану, казалось, нравилось её вынужденное затруднительное положение. Он наслаждался им. Не раз и не два она замечала слабую кривую улыбку на его лице. Это бесило Николь ещё больше.

От танцев с Селлом она отказалась, сказав, что подвернула ногу. От прогулок в разные укромные места тоже – повод был подходящим и для этого. Улыбаться она ему перестала почти сразу, но что удивляло – азарт младшего брата короля не проходил, а, наоборот, разгорался. Николь стала подозревать, что причиной его настойчивости является совсем не её божественная сила, а что-то другое. И ждала отъезда Селла как праздника.

И вот он наступил. Последний бал – и всё: разъедутся гости и дипломаты, прекратятся бесконечные гуляния, фейерверки и банкеты. Можно будет вздохнуть спокойно.

Николь попросила Беллу приготовить вечерний наряд, прическу (хорошо, что её можно делать заранее и не принимая в этом участия) и оставить её одну.

На душе было тоскливо. Казалось бы, всё должно быть иначе: ещё несколько часов – и она наконец свободна. Но как-то сразу навалились тревожные мысли. Она вспоминала Академию, свои неумелые попытки флирта, которые так толком и не освоила, неприятный разговор с братом, скорый отъезд родителей и всё глубже погружалась в меланхолию. Академия казалась далёкой и эфемерной, словно принадлежала другой жизни. Разговор с братом до сих пор причинял боль: его холодный, чужой взгляд, резкие слова и несправедливые упреки… Герцогиня Кондор… Больше всего на свете она боялась, что её муж узнает о её способностях. Из-за этого она не позволяла своей матери приезжать к ним, заперла дочь на семнадцать лет в поместье и сейчас, в самое трудное для Николь время, когда ей нужна поддержка и участие, бросила, испугавшись внимания Лотара.